ПРЕПОДОБНОИСПОВЕДНИЦА СОФИЯ КИЕВСКАЯ

Юная Соня Гринева

Город Киев. Дачный поселок Ирпень. 1931 год. Здесь, в канун Покрова Божией Матери, престольного праздника Покровского женского монастыря, последняя настоятельница обители (1913 – 1923 гг.) игумения София (Гринева) была арестована и затем отправлена в Киевский дом предварительного заключения. Это был ее третий арест за время существования безбожной власти.

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ

По требованию следователя, матушка на листах бумаги кратко изложила свой жизненный путь.

«...Я осиротела 7-ми лет, сестра 5-ти и брат 1-го года... Нас, детей, разобрали родственники с маминой стороны... Со временем по наследству от дяди брат Борис получил небольшой кусок земли в Воронежской губернии, и мы, сдавая эту землю в аренду, имели от того материальную поддержку в размере от 500-700 руб. в год. На эти средства жили».

С 16-ти лет Соня проживала у тети и бабушки по маминой линии в Калужской губернии. Недалеко от их имения находилась Оптина пустынь. Однажды, приехав в обитель, семейство Гриневых молилось в храме. По окончании богослужения батюшка-старец, совершавший Литургию, вышел с крестом.

Повернувшись в сторону Гриневых, он попросил пропустить игумению. Они с недоумением смотрели по сторонам, а потом поняли, что батюшка зовет Соню. Девочка приложилась к кресту, а прозорливый старец, гладя ее по голове, пророчески предрек: «Какая игумения будет!».

Окончив гимназию, София поступила в Киевскую консерваторию по классу пения. Необычайный по красоте и силе голос юной студентки Гриневой восхищал преподавателей, которые единодушно видели в ней будущую оперную певицу.

Ее сестра, Мария Евгеньевна, вспоминает: «...Почти перед самым окончанием консерватории, когда сестре было 22 года, она после урока пения не побереглась. Полагалось полчаса не выходить на морозный воздух. Но Соня сразу же после урока поспешила домой. По дороге встретила знакомых, весело с ними разговаривала. Пришла домой радостная, раскрасневшаяся от мороза.

И скоро ее юная веселость обратилась в печаль: Соня через два дня заболела дифтерийной ангиной в очень сильной форме, после которой она совершенно лишилась голоса. Девять месяцев сестра не могла говорить. Очень сожалели профессора консерватории о ее болезни. Вернуть ей голос было невозможно, несмотря на все усилия докторов. Моя сестра впала в полное отчаяние.

С каждым днем ей становилось все хуже и хуже и, наконец, ей стало совсем плохо. Врачи предполагали у нее туберкулез горла и советовали послать ее в Швейцарию в Давос. Ничего иного не оставалось делать, как согласиться на это далекое путешествие. Но Господь уготовал ей иное место, где она силою Божественною получила исцеление.

Приятельница моей сестры <...>, Анна Захарьевна Знаменская, наша соседка по имению, в это время успела уже осуществить свое пламенное желание послужить Богу в иноческом чине. Ее отец выделил ей часть имения, где ею первоначально была создана маленькая община с пятьюдесятью сестрами, помещавшимися первые месяцы в шалашах. В описываемое время община успела возрасти в Свято-Троицкую обитель. Настоятельница мать Анна пригласила свою любимую подругу отдохнуть перед дорогой за границу в чудесной местности и набраться, сколько возможно, сил.

Сестра приняла это приглашение и прибыла в обитель. Но, вопреки ожиданиям, ее не поправил сосновый воздух. Ее здоровье стало ухудшаться быстрым темпом, и дело дошло до того, что стали опасаться, что приближается роковой исход. Настоятельница поспешила пригласить к тяжелобольной духовника обители, старенького священника, для напутствия милой моей сестрицы в иной, лучший мир.

На исповеди Соня говорить не могла, и плакала на груди добрейшего старца, который ободрял ее и утешал. После причастия моя сестрица, потрясенная и усталая, тихо заснула. Ночь прошла спокойно.

К утру Соня проснулась, и, к радости и удивлению дежурившей сестры, она вдруг обратилась к ней с несколькими словами. Настоятельница с сестрами, узнав о чуде, поспешили в келию к больной. Соня заговорила с ними и попросила позвать батюшку и отслужить благодарственный молебен.

Здоровье сестры стало быстро восстанавливаться. После этой великой милости Божией, столь чудесно явленной, София навсегда оставила мирскую жизнь. Ее душа жаждала служить Господу, благодарить и бесконечно любить Его».

«ОТРАДА И УТЕШЕНИЕ»

«В 22 года ушла в монастырь Калужской губернии Тарусского уезда, где и прожила до 39-ти лет».

Соня осталась в Свято-Троицкой общине. Пробыв там недолгое время, она вместе с Екатериной Метцендорф перешла в Николаевский монастырь. В новой обители сестры искренне полюбили Софию, которая читала и объясняла им духовные книги. Но враг рода человеческого посеял плевелы зависти в старших монахинях, и в 1897 г. две юные инокини покинули этот монастырь, не желая подавать повод к искушению.

София и Екатерина решили с Божией помощью устроить свою небольшую общину и созидать ее в духе истинной христианской любви. Их внимание привлекла живописная холмистая местность Калужской губернии, расположенная на высоком берегу Оки при впадении в нее речушки Дугны.

На одном из холмов возвышался старинный храм во имя Иоанна Милостивого, пребывавший в печальном запустении. В этой забытой людьми церкви хранился чудный образ Божией Матери «Отрада и Утешение». Словно сама Царица Небесная указала сестрам, искавшим духовного пристанища, послужить Ей и Ее Предвечному Сыну именно здесь, затеплив лампаду иноческой жизни.

В скором времени в женском общежитии — так на первых порах именовали общину в официальных документах — собралось около 150-ти сестер. Общими силами была отремонтирована церковь, построены монастырские корпуса, создан детский приют.

В декабре 1905 г. указом Калужской духовной консистории рясофорная послушница София была утверждена начальницей женской общины «Отрада и Утешение». Простые люди шли к матушке Софии со своими скорбями и невзгодами: общение с нею преображало людей разных сословий, открывало им смысл бытия и путь к небу.

В ТРЕТЬЕМ УДЕЛЕ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

«На сороковом году своей жизни (я) была вызвана Синодом в Петроград для пострижения в монашество и посвящения в сан игумении. Посвящал меня Киевский митрополит Флавиан для назначения на должность настоятельницы Киево-Покровского женского монастыря, где я и прослужила в продолжение 10 лет (от 1913-го до 1923 г.)».

Вскоре после возведения в игуменский сан матушка София прибыла в Киев. В Покровском монастыре все собрались у святых ворот, с нетерпением ожидая приезда новой настоятельницы. Под звон колоколов ее экипаж подъехал к обители. Неожиданно дверцы, из которых должна была выйти игумения, заклинило, и их никак, при всем старании, не смогли открыть. Матушка София, исполненная спокойствия, благодушно заметила, что в этом есть как бы предсказание тюрьмы...

Ко времени вступления ее в должность настоятельницы в обители было окончено строительство величественного Никольского собора, заложенного государем в 1896 г. В мае 1911 г. в верхнем этаже собора, рассчитанного на 2500 человек, был освящен главный престол. Неусыпными трудами и ревностными заботами игумении Софии на протяжении нескольких лет были подготовлены и освящены два придела в соборном храме.

Кроме того, матушка испросила разрешение на устройство церкви в нижнем полуэтаже собора. Игумения София, оставшаяся сиротой в раннем детстве, трогательно любила детей монастырского приюта, насчитывавшего 46 девочек разных сословий.

В двухклассной школе, устроенной при приюте, обучалось 66 детей. При школе находились мастерские: живописная, ризная, белошвейная, цветочная, позолотная, переплетная и башмачная. Рукодельному искусству и другим работам девочек обучали монастырские сестры.

В праздничные дни воспитанницы навещали больных с подарками, сделанными своими руками, а также пели во время богослужения в больничном храме.

ПОТРЯСЕНИЯ

С началом Первой мировой войны монастырские больницы были преобразованы в лазарет для больных и раненых, который насчитывал 225 кроватей. Матушка София неоднократно жертвовала монастырские средства в пользу лазарета. Сестры обители шили белье для действующей армии, передавали в Германию для наших военнопленных засушенные просфоры и церковные свечи, сухари из ржаного хлеба и другие пожертвования.

Многочисленные беженцы получали приют в гостиничных монастырских корпусах. Тем не менее вскоре монастырская больница оказалась в тяжелом материальном положении. Денег не хватало даже на самые необходимые расходы...

ИСПЫТАНИЯ

В январе 1918 г. Киев перешел в руки большевиков. Князь Н. Д. Жевахов, очевидец тех событий, вспоминал: «Игумения София отчетливо понимала глубокую трагичность братоубийственной борьбы, основанной на богоотступничестве и презрении заповедей Господних. Она чувствовала, что Небесный Жених душ человеческих призывает всех верных Своих к исповедническому подвигу. Из сердца матушки, преданного Богу и милосердного к людям, источался благодатный свет христианского мира, мужества и упования. Пример великодушия и стойкости настоятельницы укреплял и инокинь нести терпеливо свой крест в исключительно трудных обстоятельствах».

Большевики продержались в городе меньше месяца. За это время обстрелу подвергся и Покровский монастырь. Но Царица Небесная сохранила Свою обитель. Матушка София докладывала в начале февраля 1918 г. благочинному киевских монастырей архимандриту Амвросию: «Своим долгом считаю довесть до сведения Вашего Высокопреподобия, что за минувшие дни обстрела города и, в частности, вверенной мне обители, в последней милостию Божией никаких значительных повреждений не оказалось, а равно и человеческих жертв и несчастий, за исключением ранения в руку осколком снаряда монахини Капитолины».

Весной 1919 г. князь Н. Д. Жевахов по состоянию здоровья проходил лечение в монастырской больнице. Он вспоминал: «В конце марта большевики начали <...> осаду монастыря, с целью выловить скрывавшихся там «контрреволюционеров». Монастырь был обложен со всех сторон орудиями и пулеметами, и большевики стали его обстреливать.

Совершенно очевидно, что надобности в таком обстреле не было, ибо ворота обители не запирались не только днем, но и ночью, и вход в нее был свободен для каждого. Обстрел имел в виду, конечно, только разрушение христианских святынь, глумление над верой, святотатство и кощунство. Полупьяные солдаты врывались в храм, уничтожали иконы, били стекла, грабили, издевались над священнослужителями и монахинями и выгоняли молящихся из храма».

ТРУДОВАЯ ОБЩИНА

В начале марта 1919 г. вышел приказ Киевского Совета рабочих депутатов о национализации всего монастырского имущества. В обители была создана Киево-Покровская женская трудовая ремесленная и садово-огородная община. Согласно ее уставу целью общины являлось «планомерное совместное применение женского труда <...> для удовлетворения материальных и духовно-культурных запросов своих членов».

Общине предоставлялось право иметь различные мастерские, пользоваться усадьбой, принадлежащей Покровскому монастырю, занимаясь на ней садоводством, огородничеством, выращиванием лекарственных растений. Разрешалось также занимать жилые помещения усадьбы и иметь при себе больницу. В то же время монастырь жертвовал деньги на нужды голодающих, заключенных, пострадавших от пожара и никогда не забывал о бедных.

В начале 1922 г. правительство издало декрет об изъятии церковных ценностей на нужды голодающих. В первых числах февраля в главном корпусе Покровского монастыря были изъяты излишки мебели и отправлены в гостиницу «Савой» на Крещатике. Через несколько дней игумения София навсегда, как оказалось впоследствии, покинула обитель, которая вскоре прекратила свое существование.

ИРПЕНЬ

«…1923 года указом Живой Церкви (ВЦУ) была уволена от исполнения должности, и мне предложено было выехать из обители. Я выехала за черту города в лес, в дачный поселок Ирпень, и жила там с тремя сестрами».

Поселок Ирпень, в который приехала матушка, состоял из дачных домиков, разбросанных в лесу на большом расстоянии друг от друга. Вместе с игуменией Софией приехали Пелагея Белецкая, Марфа Устимова и Матрона Антипова. Эти сестры были особо преданы матушке. Марфа и Матрона начинали свой иноческий подвиг в общине «Отрада и Утешение», а затем вместе с матушкой Софией переехали в Покровский монастырь, где стали ее келейницами.

«Через год на Ирпень приехал священник Покровского монастыря о. Димитрий Иванов и поместился в одной с нами усадьбе, т. к. дом, занимаемый нами, был велик, и квартира от коммун. отд. расценивалась дорого, а мы занимали только две комнаты.

В 1924 году была арестована следователем ГПУ Чистовым и задержана <...> сроком на 6 недель. Спрашивали меня о церковных вещах, взятых в свое время на учет <...>.

О. Димитрий Иванов совершал на половине своей квартиры молитвы и богослужения, положенные уставом Св. Церкви, и я пользовалась этим благом вплоть до 1928-го года, когда весной в мае месяце была арестована следователем Свириденко по общей репрессии, о чем узнала впоследствии <...> из газет.

В этот арест в июле месяце <...> я тяжело заболела гнойным воспалением челюсти, верхний гребешок которой был сломан затруднительным выдергиванием зуба при контрактуре челюсти. При конце ареста, продолжавшегося недель 7-мь, следователь Иванов объявил мне, что я присуждена к высылке на восток; но пока место высылки точно не определено, предлагается мне выезд на Ирпень сроком на один месяц для поправления здоровья.

<...> Я ждала в продолжение осени, справлялась в прокуратуре у прокурора Головченко и осталась свободной. В это время я выехала с Ирпеня в Полтавскую губернию и с этого времени с о. Димитрием Ивановым и с сестрами, жившими со мной на Высокой улице, я не встречалась.

Иногда в продолжение двух лет я приезжала на Ирпень, никому не сказываясь из прежних знакомых. Так, в последний раз я приехала в мае месяце 1931 года к <...> Елене Дмитриевне Бабенко, живущей на Толстовской ул. № 10, у которой оставались и некоторые мои вещи, и прожила у нее до октября сего года, собираясь последние дни уезжать к одной из своих родственниц-старушек, и даже уложила некоторые вещи, но, будучи в ночь под 13-ое октября задержана агентами ГПУ и милицией, оказалась в Допре в женск. кор. 4/2.

Последний свой приезд на Ирпень я не была прописана, в чем и признаю себя виновной, ничем не имея оправдаться. Да будет надо мной святая воля Божия и ваше милостивое решение. От роду мне 59 лет. София Гринева».

Матушку обвинили в проведении контрреволюционной работы, направленной к свержению советской власти, и заключили под стражу. Вместе с матушкой арестовали Матрону Антипову и Ксению Ковалеву.

ВЫСЫЛКА

В феврале 1932 г. работники ГПУ приняли решение продлить срок рассматривания дела игумении Софии и арестованных с нею. Матрона Антипова и Ксения Ковалева были допрошены еще раз. Они безбоязненно утверждали, что им неизвестно, какую деятельность проводила матушка София, и с кем она имела связь. Их отпустили из-под стражи, следственное дело в отношении Антиповой и Ковалевой было прекращено.

Игумения София осталась одна. Ее допросили 3 июля 1932 г.

3 октября 1932 г. Особое Совещание при Коллегии ГПУ УССР, заслушав дело Гриневой С. Е., приняло свое решение, отличающееся от предложенного ранее следствием. В выписке из протокола Особого Совещания говорилось: «Гриневу Софью Евгеньевну из-под стражи освободить, лишив права проживания в 12 п. п. сроком на три года, считая срок с 14/Х-31 г. Дело сдать в архив».

Однако для слабого здоровья игумении Софии, подорванного почти годичным заключением, и эта вольная высылка в голодные 1930-е годы была тяжелым испытанием.

Матушка уехала в Путивль. Уже 2 августа 1933 г. она обратилась к прокурору Верховного суда со следующим заявлением: «3-го апреля сего года я обращалась к вам с покорнейшей просьбой разрешить мне возвратиться на мое прежнее место жительства, и вот уже прошло четыре месяца, а я не получаю никакого ответа. Поэтому обращаюсь к вам вторично с усиленной просьбой о том же.

Обратите ваше милостивое внимание на больную старуху, не имеющую никаких средств для жизни в совершенно незнакомом городке, и разрешите мне, больной и слабой, возвратиться на прежнее место, поближе к моим родственникам. Доживаю последние дни моей жизни. София Евгеньевна Гринева».

Эту просьбу не удовлетворили. Матушка, чувствуя все больший упадок сил, в конце августа обратилась к генеральному прокурору. Она испрашивала разрешение раньше положенного трехлетнего срока возвратиться в Ирпень, а если это невозможно, то позволить проживать ей в Конотопе.

Несмотря на слезные мольбы немощной матушки, в досрочном освобождении с высылки ей отказали, и она с самыми близкими сестрами навсегда покинула Украину. Известно, что игумения София была пострижена в схиму, но кто и когда совершил постриг — навсегда осталось тайной.

ПОКРОВ

По неисповедимому Промыслу Божию, даже последние дни жизни матушки Софии протекли невдалеке от Покровского храма с. Покров Московской области.

Возле храма находился деревянный домик, в котором жила игумения София. Рядом с домом раскинулся красивый ельник, и матушка, страдавшая приступами бронхиальной астмы, часто приходила сюда подышать целебным воздухом.

Игумения София мирно скончалась в апреле 1941 г. Через некоторое время ее родная сестра получила из России письмо: «…Пишет вам одна из дочерей вашей сестры Софии Евгеньевны. Она поручила мне еще года два тому назад в случае ее смерти известить вас об этом. И вот этот страшный момент наступил! Наша ненаглядная София Евгеньевна скончалась 4-го апреля нового стиля в 1 час 25 мин. дня. Последние три года она страдала мучительной болезнью. У нее была бронхиальная астма, которая вначале выражалась легкими припадками, затем они стали учащаться, прибавилось еще и заболевание сердца. Смерть ее наступила неожиданно, несмотря на то, что ожидать это горькое событие можно было каждый день.

С утра она чувствовала себя не хуже обычного. Она попросила одну из любимых ею книжек и, отправив бывших при ней детей, осталась одна... Из соседней комнаты было слышно, как она переворачивала страницы книжки, и вдруг она закашлялась. Ей стало трудно дышать... Дыхание становилось все труднее, все реже, глаза были ясные, все понимающие, они смотрели на иконы, потом она перевела их в другой угол на любимый образ, потом быстро и крепко закрыла их, и больше эти дорогие, ясные глазки уже не открывались...».

Матушка София не дожила полгода до возобновления деятельности Киево-Покровского женского монастыря, вновь открывшегося в октябре 1941 г. В августе 1989 г. она была посмертно реабилитирована.

Благодаря труду Е. Концевич «Схиигуменья София. Настоятельница Покровского монастыря в Киеве», изданному в США, имя матушки стало известно миру.

В 1981 г. схиигумения София (Гринева) была причислена к лику святых новомучеников и исповедников Российских, прославленных Русской Православной Церковью Заграницей.

Решением Священного Синода Украинской Православной Церкви от 25 августа 2012 г. схиигумения София (Гринева) причислена к лику местночтимых святых исповедников Киевской епархии.

Подготовила Елена Головина