СЛУЖЕНИЕ ДЕТЯМ

«Кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает» (Мф. 18: 5). С древних времен образ сироты, как незащищенного и нуждающегося в помощи лица, упоминался в Ветхом и Новом Заветах Библии. Помощь сиротам всегда считалась богоугодным делом и одним из наиболее важных проявлений благотворительности.

В 67-м псалме Ветхого Завета Бог называется Отцом сирот и Судией вдов во святом Своем жилище (см.: Пс. 67: 6). Обращаясь к Богу, псалмопевец говорит: «Ты видишь, ибо взираешь на обиды и притеснения, чтобы воздать Твоею рукою. Тебе предает себя бедный; сироте помощник» (Пс. 9: 35).

Заповеди Ветхого Завета требовали не притеснять ни вдовы, ни сироты (Втор. 22: 22). В Новом Завете и во всей последующей истории христианства помощь также считается необходимым и богоугодным делом. «Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира» (Иак. 1: 27).

Сегодня тысячи детей-сирот от рождения до совершеннолетия находятся в детских домах и интернатах, призывая нас заботиться о них, помня слова Господа. И волонтеры из организации «Молодость неравнодушна» показывают пример в служении детям, обделенным родительской любовью и вниманием.

ЧУТОЧКУ НАШЕГО ВНИМАНИЯ И ВРЕМЕНИ

Вот уже несколько лет волонтеры движения «Молодость неравнодушна» посещают детские дома под Киевом. Иногда дети, которые там воспитываются, cтрадают более серьезными заболеваниями, чем обычная простуда, и им приходится проходить лечение в больнице или санатории, но мы все равно приезжаем их проведывать. И вот об одном из таких посещений наш рассказ.

Восемь детей из детского дома отдыхали в санатории, но неожиданно одна девочка заболела ветрянкой, и всех отправили в инфекционное отделение на 21 день. Ребята позвонили и попросили проведать их. Каждый из детей предварительно составил список необходимых вещей: книги, ручки, тетради, раскраски, игры, вышивки и т. д. Купив все заказанное, я поехала в больницу.

Дети ждали и, едва увидев меня, сразу же стали стучать в стекла. Они находились в боксах: никто никуда выйти не мог, еду им приносили. Сначала мы общались, прижимая ладони к окну и крича друг другу. Потом пришла сердитая медсестра и открыла бокс, где лежали девчонки, жалуясь, что они плохо себя ведут, не слушаются, а мальчишки даже расковыряли часть стены. Ребята молча стояли, опустив глаза. 

Но, увидев комнату (два на три метра) с тусклыми серыми стенами, с тремя кроватями (одна из которых, с решетками, предназначалась для маленьких детей, а спала в ней 12-летняя Аня) и двумя старыми тумбочками, я поняла причину такого поведения «плохих» детей: они так себя вели потому, что ничего не делали целыми днями, поскольку им просто нечем было заняться. Я спросила у медсестер, а что бы они лично или их собственные дети делали, находясь запертыми в четырех стенах 24 часа в сутки, без книг, без ручек — вообще без ничего. Ни слова не ответив, они только с удивлением смотрели на меня.

...На одной из молодежек в Ионинском монастыре знакомый волонтер Петр мне подарил православный молодежный журнал «Наследник», посвященный детям-сиротам и проблеме донорства. И каково было мое удивление, когда в статье под названием «Ужасные дети» я прочитала о трех детдомовских мальчишках, также лежащих в боксах в инфекционном отделении детской больницы. К ним вообще никто не приходил, у них тоже не было ни игрушек, ни книжек.

Только сердобольные мамочки, которые лежали со своими малышами в соседних палатах, изредка давали им конфеты и шоколад. А медперсонал больницы успел «окрестить» маленьких детдомовцев, двух шестилеток и одного семилетнего, «сиротами, по которым тюрьма плачет».

Молодая девушка-студентка стала навещать мальчишек. Она разговаривала с ними, читала книжки, играла в игры. Она просто уделяла им свое внимание, и они перестали безобразничать, став «послушными» детьми.

Две такие до боли похожие истории, связанные с судьбами детей-сирот, лежащих в больницах. Страны разные, а отношение к детям одинаково равнодушное.

А ведь что надо таким детям, да и всем детям? — только чуточку нашего внимания и времени, которого как раз у нас и не хватает. Не хватает времени на добрые дела!

ИCПАНСКАЯ МАМА

«Какая она мать?! Это звание еще надо заслужить!» — так сказал 16-летний парень о своей матери, которая сдала его в детский дом, когда ему было всего шесть лет. Вернее сказать, от него отказалась не только мать, его отдали на воспитание чужим людям все родные: отец, брат, тети, дяди и бабушка. И вот, несмотря на такое количество родных людей, мальчик стал жить в детдоме. Маленький и худенький для своего возраста, Дима долгое время собирал детдомовских детей и играл с ними только в одну игру, которую знал. Он брал длинную веревку, размахивая ею в разные стороны и что-то говоря себе под нос, обходил детский дом, а все ребята гуськом шли за ним. Он много раз видел, как это делает батюшка в его родном селе. Ребенок «играл» в похороны, на которые его постоянно водила бабушка. Других игр он просто не знал.

Сначала Дима ждал, все время надеялся, что к нему приедут родные и заберут его домой. Но время шло, и никто его не навещал. Мальчик не понимал, и, наверное, ему никто не смог бы объяснить, почему он живет в детском доме, а не с родными людьми. Он с завистью смотрел на детей, которых по выходным навещали родители, а на праздники или каникулы забирали домой. Ко многим ребятам тоже никто не приезжал, но у них просто никого не было. Они — сироты, а он при живых родителях тоже стал сиротой. Ведь за все годы, проведенные в детском доме, к нему только пару раз приезжала бабушка и раза четыре — отец. А мама так ни разу за десять лет и не навестила своего сына.

Дима очень обижался на свою мать, осуждал ее. Прошло время, парень стал посещать храм, исповедоваться и причащаться, чувство обиды со временем отошло. Он стал молиться о ней каждый день. И неожиданно случилось чудо. Наверное, милосердный Бог услышал его детские молитвы и даровал встречу: в этом году мама приехала к сыну в детский дом. Она, пряча глаза, все время просила его о прощении, но так и не сказала, что заберет его домой. Мальчик ждал и надеялся, что мама вот-вот произнесет: «Поехали домой». Но, увы, второго чуда не произошло. Проведя пару часов с сыном, женщина уехала домой.

Они обменялись телефонами, но мать не звонила. Дима сам звонил ей и просил хоть на пару дней забрать его домой, чтобы он мог увидеть брата и побывать на могилах отца и бабушки. Но мама сказала, что сейчас у них ремонт, и она не может его забрать. Пусть он еще подождет…

…Детдомовские дети два раза в год — на зимние и летние каникулы — уезжают отдыхать (по линии благотворительных фондов) в Италию, Испанию, США. Нашему Диме повезло, у него тоже была такая возможность, и он тоже в течение восьми лет ездил на каникулы в Испанию. Его брала к себе простая испанская семья. И эти чужие люди кормили, одевали, занимались с ним и всегда присылали посылку к праздникам.

Они никогда не теряли связь с мальчиком. Испанская мама каждую неделю по вторникам звонила, и они долго говорили с Димой, рассказывая друг другу события, происшедшие за неделю, делясь сокровенным.

Испанцы всегда относились к украинскому мальчику как к родному, как к члену семьи. И горько было услышать от ребенка: «Как так может быть, что у родной мамы, которая недалеко от меня живет, с которой у нас один язык, одна кровь, одна вера, — нет желания общаться с собственным сыном? А с испанкой нас разделяют тысячи километров, и язык другой, и вера иная, но она заботится обо мне, как о родном сыне».

Недавно он сказал, что собирается заботиться о своей маме. Речь шла не о родной маме, давшей жизнь, а о чужой пожилой женщине, ставшей ему за эти годы МАТЕРЬЮ.

«ТЫ НАС НЕ ЖДАЛ?!»

В детстве я часто бывала в летних пионерских лагерях. В выходные дни там наступал период ожидания приезда мамы, папы, бабушки с дедушкой…

Ждали все дети. Кто приедет? Что вкусненькое привезет? И, когда вожатый вдруг называл мою фамилию и говорил, что ко мне приехали, я бежала со всех ног, бежала к родным. И наступала радость встречи с близкими людьми. Были выходные, когда никто не приезжал.

Ко всем детям приехали, а ко мне — нет. И тогда охватывало чувство одиночества. Меня не бросили, нет, просто на время забыли обо мне. Но я чувствовала и всегда знала, что мои родные меня любят. И что скоро они обязательно ко мне приедут. Я верила и ждала.

Ожидание. Это чувство вернулось, когда попала в больницу. Выходить на улицу нельзя, играть — тоже. Месяцами находилась в одной палате, которую редко покидала. Было очень скучно и невыносимо тоскливо от вынужденного заточения.

И тогда ожидание прихода родных становилось постоянным чувством. Я ждала родственников и близких людей, и они приходили. А когда родных нет?!

…Мы приехали к детдомовскому ребенку в больницу. Неожиданно заболел 12-летний мальчик, который сначала находился в санатории, а потом его сразу же отправили на лечение в больницу.

В комнате его не было. Но окружившие нас дети сразу спросили, к кому мы приехали. Мы ответили, что ищем Колю. Не прошло и несколько минут, как, запыхавшись, появился Николай.

Он долго стоял, ничего не говоря, лишь удивленно смотрел на нас, как бы не веря своим глазам.

— Ты не ждал нас?! — спросила я.

— Не ждал, — ответил ребенок, опустив печальные глаза.

«Правильно, — подумала я. — Кто к нему придет? Он сирота. Мама и папа умерли. Других родственников тоже нет (может, и есть, да он им не нужен)».

Никого у него нет. И он не ждет. Потому что некого ждать. Некого!

Что чувствует ребенок, находясь один в больнице, зная, что к нему никто не приедет? Не знаю…

Но то, что он никого не ждет, задело меня, и что-то внутри сжалось. У него даже отсутствовала надежда, что кто-нибудь может к нему приехать. Кто-нибудь!!!

Возвращаясь домой, думала, что, наверное, никого не ждут и еще пять детей из других детдомов, находящиеся вместе с Колей в этой же больнице.

…Вечером неожиданно раздался звонок. Молодая женщина сказала, что они с мужем хотят кому-то помогать. Оказалось, что живут они недалеко от детской больницы. Рассказав о Коле и других ребятах, предложила навестить их. Во время разговора с ней меня не покидало чувство, что нам ее послал Сам Господь. Что-то подсказывало, что эта семья обязательно приедет к детям. И они, действительно, уже не раз навестили ребят.

Есть много детей (и не только детей, но и взрослых), которые никого не ждут. Они очень хотят, чтобы кто-то пришел к ним, позвонил им, поговорил с ними, узнал, как у них дела.

Но они не верят, что кто-то может прийти, помочь, понять… И сделать это — просто так.

КАК ВАЖНО ДОБРОЕ СЛОВО

Я никогда не видела его. Мы говорили с ним только по телефону. Сначала это было короткое общение, которое заключалось в обыденных вопросах «Как дела? Что нового?». И неизменно следовал ответ: «Все нормально». Это «нормально» я слышала все пять месяцев, в течение которых общалась с 15-летним детдомовским ребенком. Костя оказался настолько закрытым, что все мои попытки разговорить его наталкивались на глухую стену односложных ответов.

И мне приходилось самой делиться с ним новостями, рассказывать обо всех событиях, происшедших за неделю. То есть, это был в основном мой монолог, а он только слушал, изредка поддакивая или переспрашивая.

Летом мы какое-то время не созванивались: мальчик уезжал на каникулы к испанским «маме» и «папе». Потом начался новый учебный год. Однажды он сам позвонил мне, и его, что называется, прорвало. Всегда сдержанный, Костя неожиданно обрушил целый шквал вопросов.

«А вы можете себе представить, — спросил он меня, — что чувствует ребенок, когда он приходит из школы и никто не спрашивает его, какие оценки он получил? Никто не спрашивает, как он себя чувствует, кушал ли что-нибудь с утра; есть ли у него друзья, и кто они; почему у него фингал под глазом…».

Минут пять он перечислял вопросы, которые каждый родитель задает своему ребенку-подростку. Плача в трубку, Костя впервые за все время нашего общения рассказал, что мама его жива, и живет она совсем недалеко от детского дома, но приходит к нему только изредка и практически никогда не интересуется, как он живет. 

Мальчик вдруг спросил меня: нормально ли, что его мама так относится к нему? И, не дожидаясь моего ответа, сам ответил, что «нет». Потом он сказал, что никому не нужен, никто его не любит, что он — сирота. Что я могла ему ответить, и как я могла его понять? Хоть я сама уже мама со стажем, но моя мама каждый день волнуется обо мне.

…Иногда слышу от молодых ребят, что у них не совсем складываются отношения с родителями, что они устали от их контроля — от того, что мама и папа могут несколько раз за день позвонить и спросить: «Как дела?» — и звонят при этом почему-то в самое неподходящее время, что сильно раздражает…

Конечно, часто встречается и гиперопека родителей, но обычно подобные звонки — это всего лишь нежная, трогательная забота наших мам и пап о нас, детях. Пока наши родители живы, мы для них дети, и это не зависит от нашего возраста. Они волнуются о нас. Они любят нас, и это надо ценить. И это нормально.

В нашей стране более ста тысяч детей-сирот, у многих из них есть родители и близкие родственники. Но они не интересуются ими: не приезжают на праздники, не навещают их в больницах, никогда не поздравляют с днем рождения. Родители — живы, а дети — сироты. Это ненормально. И страшно.

Подготовила Алина Недашковская, координатор поездок  в детские дома