ИСТОРИЧЕСКОЕ ОТКРЫТИЕ

Отец Павел своего правящего архиерея видел не часто — не потому что придерживался старого солдатского (и поповского тоже) правила «подальше от начальства, поближе к кухне», а из-за того что из своих «палестин» до епархиального управления было без малого полторы сотни километров, из которых половина — грунтовка. В прошлом году, летом, владыка приезжал в престольный день.

 Литургию отслужил, слово свое святительское сказал и каждого прихожанина расцеловал. Да и как не расцеловать, если прихожан в наличии на архиерейской службе было двадцать две души?

В алтаре, конечно, многолюдно. Окрестные священники съехались, да свита архиерейская число служащих прибавила. В храме же свободно. Бабушки и дедушки с тремя представителями молодого поколения, непонятно почему из села не уехавшими, много места не занимают.

В соседнем от храма доме приготовили для владыки и гостей трапезу. Как вспоминают старожилы, в последний раз такой богатый стол еще при советской власти накрывали: аккурат на майские праздники, когда высокое начальство им знамя победителей социалистического соревнования вручало. Сегодня областные чиновники вкупе с районными о наличии данного села вспоминали редко. И, если бы не храм, с его воскресными и праздничными службами да неугомонным настоятелем, обивающим пороги местных государственных учреждений, — забыли бы о нем напрочь.

На обеде праздничном рассказали прихожане своему «владыченьке», что в километре от храма криница есть. Вода в ней удивительная, целебная и святая.

— Это почему же «святая»? — удивился архиерей.

— Так там еще до колхозов часовня была, к ней вся округа ездила, — разъяснил дед Федор, исполняющий на приходе все должности, кроме настоятельской.

— В той балочке, дорогой владыка, — продолжил дед, — на Пасху да на Преполовение всегда служилось, и архиереи туда частенько заезжали. Я-то еще мальцом был несмышленым, плохо помню, а вот отец мой рассказывал, что воду эту даже в столицу самому царю возили.

— Так и «самому царю»? — засомневался архиерей, но, подумав, обратился к настоятелю: — Ты, батюшка, разузнай, что это за родничок такой знаменитый. Смотришь, и у тебя источник духовный расцветет.

Отец Павел благословение архиерейское на «потом» откладывать не стал, по окрестным селам целый розыск учинил и, в конце концов, на местного краеведа-архивариуса вышел. В отличие от районного музея, где кроме каменных скифских баб, фотографий времен прошлой войны, а также орденов и биографий передовиков сельского хозяйства никаких документов не осталось, в домашней коллекции краеведа батюшка почти все нужное нашел. Была тут и карта, где на месте криницы крестик стоит с надписью «Святой источник».

Видя, как искренне радуется священник, краевед, отнесшийся изначально к визиту батюшки скептически и с опаской, хмыкнул удивленно и сказал:

— Счас, погоди.

Это «счас» длилось минут десять. И вот перед опешившим отцом Павлом лежали несколько пожелтевших, наклеенных на картон, фотографий его собственного приходского храма, где под снимками ясно читалось: «1912 год». Было среди фото и изображение небольшой беседки с крестом вверху, рядом с которой стояли несколько офицеров и светских дам. На немой батюшкин вопрос «Это что, наш источник?» — краевед утвердительно кивнул и, видя сомнения в глазах священника, еще раз сказал:

— Счас.

Сил для новых удивлений у отца Павла уже практически не осталось, и, когда перед ним появилась подшивка «Клировых ведомостей» начала прошлого века и метрическая книга его родного прихода тех же времен, он лишь смог произнести банальное: «Ух ты!». Из документов выходило, что дед Федор был прав во всем, даже в том, что по благословению архиерейскому воду с этой криницы в Санкт-Петербург действительно отсылали.

Отец Павел тут же засобирался в епархию. Да вот беда, краевед на уговоры священника съездить вместе с этими находками к владыке наотрез отказался, а копии сделать не разрешал. Пришлось прибегать к главному аргументу. Батюшка заверил местного историка и хранителя фактов и артефактов, что данное историческое открытие будет обязательно обнародовано во всех СМИ, даже в Интернете, с указанием имени первооткрывателя. Данное заявление подействовало неотразимо. В областной центр батюшка и краевед, взяв с собой документально-исторические сокровища, поехали вместе.

Пришел черед удивляться правящему архиерею. Правда, удивление владыки сочеталось с сугубым прагматизмом административно-пастырского характера. Изначально он поинтересовался: отслужил ли отец Павел благодарственный молебен после столь грандиозного открытия.

Объяснения насчет того, что не было времени, так как сразу в епархию поехал, владыка воспринял скептически и объяснил настоятелю, что Бога благодарить надобно за всякую милость, пусть даже самую незначительную, и одного «спаси Господи» вкупе со «спасибо» никак не достаточно.

Пока в домовом епархиальном храме батюшка с архиерейским келейником служили молебен, владыка поил чаем с вареньем и пирогом краеведа. Местный архивариус и хранитель артефактов был настолько поражен необычностью обстановки и уважительным отношением к его персоне, что внутренне уже согласился предположить, что Бог все же существует. Это предположение начало переходить в уверенность, когда архиерей легко разобрался в предоставленной карте и без проблем стал бегло читать записи в метрической и приходской книгах, которые сам краевед с трудом разбирал и расшифровывал.

Перед возвратившимся с молебна священником в архиерейской приемной предстала удивительная картина: во всю длину и ширину стола, за которым обычно собирался епархиальный совет, были расстелены две карты, архивная и современная; над ними склонились две головы, горячо доказывающие друг другу свое видение данной местности в ракурсе только что совершенных исторических открытий. Причем данные головы называли друг друга на «ты» и позволяли себе горячо спорить и давать определения типа «Ничего ты не понимаешь». Если бы не разные одеяния и прически, отцу Павлу трудно было бы и определить, кому доложить о выполненном послушании.

Архиерей поднял голову и жестом пригласил батюшку присоединиться к окончательному разрешению архивных справедливостей. Оказывается, что на источнике действительно была часовня, к которой когда-то шел и стар и млад. Это неоспоримо доказывалось документами и свидетельствами. Вот только не на Пасху собирались там священники и верующие, а в Лазареву субботу, потому что сохранила история предание, что воскресила та удивительная родниковая вода единственного сына матери-вдовы, когда везли его на телеге уже на кладбище… Вырос тот сын и, испросив благословения у тогдашнего епископа, поставил на месте криницы часовню, освященную в честь святого и праведного Лазаря.

Годы лихие военные да последующий голод уничтожили практически всех жителей тех мест, свидетелей прошлого. Предания забылись. Факты растерялись, а храмы порушились.

— Видишь, батюшка, — обратился владыка к отцу Павлу, — как бы не тот мой приезд, да служба на приходе вашем, да обед, которым меня старики твои угостили, так бы и не узнали мы о святыне этой. Согласен со мной?

— Согласен, владыка, — ответствовал священник. — Промысл Божий.

Этот диалог внимательно слушал краевед, пытаясь понять, о каком таком обеде идет речь и что это за штука такая — «Промысл». Впрочем, удивляться он уже перестал по причине того, что все происходящее никак не вкладывалось в его сугубо материалистическое сознание, давшее в тот день внушительный крен в сторону религиозного идеализма православного толка. Краевед пока понял лишь только то, что его многолетний труд, от которого отмахивались все, начиная от жены и заканчивая местной властью, не только нужен, но просто необходим, востребован и будет сохранен.

Да и как не понять, если архиерей сказал, что все эти исторические материалы будут опубликованы, а батюшка должен добиться, чтобы церковная земля у святого родника была возвращена их законному владельцу. Документы, как говорится, к этому требованию «прилагаются».

В следующий свой приезд в областной центр отец Павел направился в самый главный и большой государственный дом с колоннами. В доме этом, в последние сто лет, при любой власти всегда всякие руководители обретались. Флаги над домом менялись, гимны разные в нем звучали, в кабинетах счеты заменились арифмометрами, затем компьютерами, а начальство как сидело по комнатам и залам, так и нынче сидит, даже в большем количестве. Долго бродил священник от одной двери к другой, читал солидные и грозные наименования руководителей и отделов, размышляя, куда же ему обращаться.

Все разъяснила пожилая женщина, которой батюшка вкратце объяснил, в чем, собственно, состоит его дело.

— Так это в «земельный отдел», — подсказала она и указала нужную дверь.

В «земельном отделе» все были заняты рассматриванием бумаг и компьютерных мониторов, но все же вид длинноволосого священника в подряснике никак не вписывался в чисто светский конторский интерьер, поэтому батюшка вскоре услышал стандартное:

— Вы по какому вопросу, святой отец?

— По земельному, — откликнулся отец Павел, обернувшись к молодому человеку.

— Какой район? — спросил чиновник.

Батюшка назвал район и село. Молодой клерк долго выстукивал на клавиатуре дробь данных, а потом странно посмотрел на пришедшего попа и, поняв, что тот не шутит, ответил:

— Такого поселения в вашем районе нет.

Пришел черед удивляться батюшке:

— Это как же нет?

Дальше события развивались по сценарию, который в данном кабинете никто предположить не мог. Отец Павел решительно придвинул к клерку стоявший рядом пустующий стул, уселся на него и так же безоговорочно взял у обомлевшего чиновника бразды управления компьютером.

Быстро в поисковой строке набрал «Яндекс-карты», перешел в спутниковый режим, приблизил картинку и указал на две родные улочки с тремя десятками хат.

— Вот мое село! А вот это храм!

У стола с восседающим перед компьютером священником собрались все областные «земельные ресурсы» в лице начальников и их помощников. Да и как не собраться? Если, во-первых, поп за компьютером, а, во-вторых, в области нашлось село, которого по документам не существует…

История с получением документов на землю рядом с поселением, которое нигде не значится, могла перейти в разряд долгой переписки, с согласованиями и разбирательствами, но на очередном областном празднике, куда пригласили и правящего архиерея, владыка взял и рассказал областному начальству об истории с криницей.

Дело сразу приняло позитивное направление. И не только направление. В областной газете появилась статья о новом, удивительном историческом месте родного края; на телевидении батюшкин краевед дал интервью о своих находках и открытиях, а на месте криницы быстро была построена такая же, как на архивном фото, часовенка.

В Великий пост отец Павел пригласил владыку посетить его приход в Лазареву субботу.

— Приезжайте, владыка, Литургию отслужим и часовню на кринице освятим.

— Приеду, — с улыбкой пообещал архиерей, — готовься.

— Вот только, владыка, немного распорядок вашей службы изменить придется, — продолжил священник.

— Это почему же? — не понял архиерей.

— Так вы прошлый раз расцеловали всех молящихся, а теперь их много, не получится…

Протоиерей Александр Авдюгин