ЖАЖДУЩИЕ ПРАВДЫ

Как соотносится вера в Господа с научными знаниями?.. Выдающийся ученый и мыслитель, основатель Московского университета Михаил Ломоносов писал по этому поводу, что наука и религия «в распрю прийти не могут…» («разве кто из некоторого тщеславия и показания своего мудрования на них вражду восклеплет»). Такого же мнения придерживался, кстати, и святитель Московский Филарет: «Вера Христова не во вражде с истинным знанием, потому что не в союзе с невежеством».

Противопоставление религии и научного мировоззрения вряд ли можно назвать корректным просто потому, что многие ученые считали себя верующими: Николай Коперник, Галилео Галилей, Исаак Ньютон, Рене Декарт, Блез Паскаль, Макс Планк и многие другие (без которых трудно представить науку в принципе). Это, кстати говоря, не случайно, а закономерно: именно благодаря христианству стало возможным появление научной картины мира, описание которой началось после того, как звезды стали звездами, перестав быть богами. Сейчас об этом можно говорить уверенно и свободно, однако так было не всегда

О ТЕРНИЯХ И ЗВЕЗДАХ

Во времена СССР тоннами издавалась научно-популярная литература, вдалбливавшая идеи о противопоставлении религии и науки, превозносившая диалектический материализм и роль коммунистической партии в каких бы то ни было областях знаний. На все духовные искания ответ звучал, словно выстрел: «Наука доказала — бога нет» (само слово «Бог» тогда писали с маленькой литеры). Особенно преуспели с этим ответом в период правления генсека Никиты Хрущева. Весной 1961 г., вскоре после полета в космос, у Юрия Гагарина спросили, видел ли он там Бога. Первый из смертных, оказавшийся на орбите, засмеялся и честно признался, что не видел, и этот его ответ растиражировали газеты, расставив «правильные» акценты.

О том, что в действительности правильно, а что — нет, тогда задумывались немногие. Критерии правильности смещали и размывали: книги Нового и Ветхого Заветов при Хрущеве сжигали, храмы массово закрывали, священников, как могли, преследовали. Это сейчас в любом православном храме можно взять Евангелие, открыть и прочесть: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1: 18). Апостол Иоанн, как и другие евангелисты, свидетельствует о Воплощении Богочеловека Иисуса Христа. Однако не нужно быть ученым богословом, чтобы понять: Юрий Гагарин в космосе не видел, да и не мог видеть Бога. Но это вовсе не означает, что Бога нет… Впрочем, и о том, что сам Гагарин (как и многие другие космонавты, ракетостроители, ученые того времени) был крещеным и посещал Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, мы узнаем лишь сейчас.

К примеру, игумен Иов (Талац), насельник обители (в детстве мечтавший стать космонавтом, а ныне окормляющий их духовно), убедился, посетив Российский госархив социально-политической истории, что на пленуме ЦК комсомола Юрий Гагарин публично требовал восстановления храма Христа Спасителя в Москве. Дерзновение — неслыханное по тем временам. Об этом и о многих других событиях космологии даже сняли фильм «Космос как послушание».

Подлинные ученые (даже неверующие) и сейчас обращаются к Церкви. Игумен Иов (Талац) рассказывает, как однажды в частной беседе известный исследователь обронил: дескать, чем больше изучается Вселенная, тем меньше в ней остается места Богу. Вопросы монаха-попа о том, знает ли ученый, какая сейчас температура в Галактике М-81, какое давление в 20 км от снежных шапок Марса и… что делает его жена, поставили человека в тупик. «Даже если бы изучили все тайны мироздания, а один сантиметр остался не изученным наукой, то это малое не позволило бы настоящим ученым утверждать, что Бога нет…» — резюмировал апологет с любовью.

О СИЛЕ ЗНАНИЙ

О науке с любовью говорится в Основах социальной концепции — официальном документе нашей Православной Церкви. Этой теме посвящен раздел XIV, в котором утверждается, в частности, что «хотя наука может являться одним из средств познания Бога (см.: Рим. 1: 19–20), Православие видит в ней также естественный инструмент благоустроения земной жизни, которым нужно пользоваться весьма осмотрительно. Церковь предостерегает… от искушения рассматривать науку как область, совершенно независимую от нравственных принципов». Такая постановка вопроса вполне традиционна.

В 2004-м игумен Феофан (Крюков) составил небольшой, но очень содержательный сборник трудов святителя Феофана Затворника, назвав его просто: «Православие и наука». В этой брошюре есть выдержки из писем святителя его духовным чадам, среди которых были, очевидно, как ученые, так и просто люди, увлекающиеся науками. Вот одно из пастырских наставлений: «Учение за плечами не тянет. Потому оно жизни не помеха. Дотяните его до конца. Помоги вам Господи!..». Вот — другое: «Наука — наукой, а жизнь — жизнью… То, чего требует богоугождение, может быть исполняемо и среди занятий». А вот следующее поучение частного характера: «Беречь сердце надо, чтоб не прилегало к сластям мирским. Вкушение сих сластей гасит огнь духа, тогда как участие в чем-либо без сего вкушения только дует на тот огонь, а не гасит. И занятия ваши по химии совсем не задувающего свойства… Зачем же бросать?..».

А вот звездочка из целой плеяды обобщений святителя Феофана: «Есть люди, кои дни и ночи просиживают над изучением какой-нибудь науки — математики, физики, астрономии, истории и проч., думая, что питают душу истиной, а душа их чахнет и томится. Отчего? — Оттого, что нет истины в тех местах, где хотят ее найти! Не потому так говорю, чтоб науки не могли вмещать истины… но что нередко она бывает оттуда изгнана и замещена то мечтаниями, то предположениями, противными истине. — А ведь души не обманешь… Вот она и томится. Но это будто еще дельные занятия… А что сказать о жадно читающих периодическую нашу письменность?».

ОБ УЧЕНЫХ И О ЛЖЕНАУКЕ

Важность критерия истинности знаний сегодня все острее ощущают и сами ученые. Михаил Гельфанд, доктор биологических наук, профессор МГУ, одну из публичных лекций (на тему «Биоинформатика: молекулярная биология между пробиркой и компьютером») начал весьма нетривиально. Он акцентировал внимание слушателей на том, что, если в поисковой системе Интернета набрать словосочетание «академия биоинформатики», то едва ли не первым сайтом, куда будет предложено зайти, станет страница некой «академии биоэнергоинформатики», среди услуг которой: диагностика сглаза, снятие приворота и прочая оккультная мишура. Во избежание недоразумений профессор Гельфанд уточнил, что он будет вести речь не об этом, а о «содержательной молекулярной биологии». Приведенный пример — не единственный.

Люди, вращающиеся в научных кругах, утверждают, что многие современные исследователи, имея весьма смутное представление о Православии, ищут опору для своих умозаключений в оккультизме. По сути, наблюдается ренессанс примитивного язычества. Корни этого процесса выявил еще святитель Феофан Затворник. Не отрицая научного знания (а в ряде случаев — наоборот, одобряя), святой отец ставит основополагающий вопрос: «Что есть наука?». В его интерпретации: «Одна по себе она есть душевное дело; душевное же не понимает духовного и теснит его… Чтобы этого не было, надо душевное одухотворить — пропустить сквозь него элементы духовные… Наука не самостоятельная госпожа. В моду вошло выставлять науку, как царственную некую особу. Особа эта — мечта. Ни одной у нас науки нет, которая установилась бы прочно в своих началах».

О НАСУЩНОМ

Попытки наук (как гуманитарных, так и естественных) «установиться в началах» оставляют весьма примечательные следы-артефакты. Так, к примеру, в каталоге Национальной научной медицинской библиотеки обнаружился журнал под броским названием «Физика сознания и жизни, космология и астрофизика». Из содержания стало понятно, что речь на его страницах шла, в том числе, о «выработке новых физических представлений о природе сознания», и «не только в земном, но и в космическом масштабе».

В сознании сразу же возникли ассоциации с советскими книгами а-ля «Хочу все знать!» (пожалуй, знакомые читателям старше 30-ти) — научно-популярные опусы содержали немало познавательного, но в целом способствовали формированию осколочного, антирелигиозного мировоззрения. И уж точно не следовало их рекомендовать к прочтению детям младшего школьного возраста. Сейчас же псевдонаучной литературы и вовсе пруд пруди, поэтому необходимо проявлять изрядную осторожность даже в государственных библиотеках. Памятуя о том, что худшая ложь имеет нашивки, а иногда и вовсе рядится в одежды правды.

Преподаватель философии одного из ведущих университетов столицы констатировала как-то, что наука пришла к пониманию необъяснимости мира с позиций материализма (равно как и других теорий). Однако признание этого на официальном уровне может дать результат, не совпадающий с ожиданиями православных. По словам этой ученой (и не только ее), научное исследование духовного мира и его закономерностей может привести к повсеместному открытию «кафедр по изучению барабашек». Это, впрочем, никоим образом не оправдывает духовную леность многих православных ученых и студентов.

Западная научная мысль все чаще ищет опору в христианстве. Как следствие — на досках объявлений столичных вузов уже встречаются объявления, немыслимые не то что в советские годы, а еще и совсем недавно, в том числе приглашения на разнообразные конференции и летние студии по вопросам науки и религии. Существуют целые организации и институты (Faraday InstituteforScienceandReligion, Christians in Science и т. д.), занимающиеся этими вопросами. Некоторые даже выделяют стипендии участникам мероприятий, покрывающие проезд, проживание и участие в конференциях.

Это и хорошо, и плохо. С одной стороны, есть люди, пытающиеся осмыслить, как соотносятся наука и религия, а это вселяет надежду, что «кафедры по изучению барабашек» не станут реальностью. С другой стороны, возможность появления этих «кафедр» во многом является следствием реформации (определившей течение научной мысли на Западе), и еще глубже — отпадения католицизма от Православной Церкви… Это, впрочем, деликатная проблема, равно как и тема практического использования научных открытий.

О НЕДОПУСТИМОМ

«Современные достижения… включая физику элементарных частиц, химию, микробиологию, свидетельствуют, что они суть меч обоюдоострый, способный не только принести человеку благо, но и отнять у него жизнь. Евангельские нормы… дают возможность воспитания личности, при котором она не смогла бы использовать во зло полученные знания и силы. Посему Церковь и светская наука призваны к сотрудничеству во имя спасения жизни и ее должного устроения», — говорится в Основах социальной концепции Украинской Православной Церкви.

Причем особенно подчеркивается, что «к концу XX века наука и техника достигли столь впечатляющих результатов и такого влияния на все стороны жизни, что превратились… в определяющий фактор бытия цивилизации. Научно-технологический уровень… таков, что преступные действия небольшой группы людей в принципе могут в течение нескольких часов вызвать глобальную катастрофу, в которой безвозвратно погибнут все высшие формы жизни».

Также Церковь предостерегает от попыток использовать достижения науки и техники для установления контроля над внутренним миром личности, для создания каких бы то ни было технологий внушения и манипуляции человеческим сознанием или подсознанием.

Ольга Бреева, Вячеслав Дарпинянц