ПРЕПОДОБНЫЙ ФЕОДОСИЙ ПЕЧЕРСКИЙ. КРОТКИЙ НАСТАВНИК РУСИ

Символический кенотаф
преподобного Феодосия
в Дальних пещерах Лавры

«Первый» и «второй»

«Феодосий Печерский был вторым святым, торжественно канонизированным Русской Церковью, и первым ее преподобным. Подобно тому как Борис и Глеб упредили в земном прославлении св. Ольгу и Владимира, св. Феодосий был канонизирован ранее Антония, своего учителя и первого основателя Киево-Печерского монастыря», — отмечал историк Георгий Федотов («Святые Древней Руси», 1931). Именно в годы игуменства преподобного Феодосия духовное первенство Киево-Печерской обители между монастырями Руси стало общепризнанным. В этом Г. Феодотов видел причину более ранней канонизации преподобного Феодосия.

По словам летописной «Повести временных лет», в 1108 г., через посредничество Киевского князя Святополка Изяславича, Печерский игумен Феоктист убедил митрополита всея Руси Никифора «по всем епархиям вписать Феодосия в синодик». Речь шла не о простом поминальном списке имен — «Синодик в Неделю Православия» содержал особый раздел для оглашения имен известных подвижников веры! Так, в реалиях описываемого времени, состоялась фактическая канонизация преподобного Феодосия.

Почему Феоктист прибег к посредничеству Святополка? Митрополит Никифор прибыл на Русь из Византии в 1104 г. Святополк же, отец которого часто беседовал с преподобным Феодосием, мог помнить подвижника со своих детских лет. Летопись подчеркивает, что Святополк «знал житие» преподобного Феодосия. Более того: готовясь к войне или важной поездке, князь посещал монастырь Печерский и преклонялся «пред гробом Феодосиевым». Такое же преклонение он совершил после победы над половцами в 1107 г.

События 1108 г. не означают, что памятью преподобного Антония совершенно пренебрегли. Как свидетельствует та же «Повесть временных лет»,  составленная на закате правления Святополка, — «Антоний уже был прославлен в Русской земле» еще при вступлении на престол Изяслава в 1054 г.; в то время Печерская иноческая община лишь зарождалась! Однако впоследствии преподобный Антоний дважды переживет опалу: вначале Изяслав прогневается на старца за постриг двух придворных (рассказ об этом приводится в «Житии» преподобного Феодосия), а позже — из-за слухов о визитах к нему Всеслава Полоцкого, управлявшего Киевом в ходе народного бунта 1068–1069 гг. (известие летописи). После первого случая преподобный Антоний передаст управление общиной в руки одного из упомянутых пострижеников — преподобного Варлаама, достойно зарекомендовавшего себя уже в первые дни монашества. Ископав себе отдельную пещеру близ изначальной подземной обители, преподобный Антоний на некоторое время останется аввой: согласно «Повести...», братия еще не раз приходила к нему за советами. При таком общении можно было доверить обитель ответственному Варлааму и помочь князю смириться с «потерей». И, одновременно, назначение на игуменство бывшего придворного умаляло вероятность будущих притеснений монастыря. Впрочем, Изяслав решил посоревноваться с Печерской обителью — первой, основанной на Руси не князьями, а простыми иноками, не в городе, а в уединении, и населенной не византийцами, а природными русичами: он выстроил в Киеве монастырь святого великомученика Димитрия Солунского. По желанию князя игуменом новосозданного монастыря стал Варлаам. Тем не менее преподобный остался верным сыном Печерской обители: вскоре, возвращаясь из паломничества, он скончался во Владимирском Святогорском монастыре на Волыни, а перед смертью завещал похоронить себя в родном монастыре и отвезти туда церковные принадлежности, купленные в Константинополе для Димитриевского храма. Общение Изяслава с преемником Варлаама на Печерском игуменстве — преподобным Феодосием — остудило былое стремление князя «затмить» бедный загородный монастырь. Изяслав проникся глубочайшим уважением к преподобному Феодосию и просил его подыскать среди братии нового настоятеля для Димитриевской обители…

Итог трудов преподобного Антония — подземный монастырь, который удивил мирян Руси суровыми подвигами соплеменников и неотмирным светом в их глазах. Когда число братии превысило 12, и в пещерной церкви стало тесно, — преподобный Варлаам поставил над подземельем первый деревянный храм. Немного позже братия переселилась на поверхность и воздвигла целый деревянный монастырь. Согласно «Повести...» это произошло тоже при Варлааме, а по Феодосиеву «Житию» — уже при преподобном Феодосии. Но оба источника единогласны в том, что именно преподобный Феодосий ввел в обители общежительный устав. «Повесть...» прибавляет, что число иноков при нем выросло до 100, а «Житие» — что преподобный Феодосий устроил при монастыре дом милосердия, обличал княжеские усобицы, заступался за притесняемых мирян. «Не только встречает мир у врат своей обители, но сам идет в мир», — комментирует Г. Федотов. И продолжает: «Так открываются в обители св. Антония и Феодосия два потока духовной жизни: один — пещерный, аскетическо-героический, другой — надземный, смиренно-послушный, социально-каритативный. Их корни восходят к святым основателям, а за ними и к двоякой традиции греческого Востока: палестино-студийской и египетско-сирийско-афонской… Разделение их не всегда возможно». Действительно, каритативность (от лат. «caritas» — «уважение», «любовь») вполне присуща и преподобному Антонию, при его непрерывном обитании в пещерах, а постоянство в героической подземной аскезе — преподобному Феодосию, который после создания наземного монастыря проводил в пещерах Великий пост. Таким образом, преподобные Антоний и Феодосий предстают на равных — как сооснователи Киево-Печерской Лавры и совоспитатели первых иноков Руси. Осознавая это, в начале XIII в. лаврские книжники упоминали преподобных Антония и Феодосия как святую двоицу покровителей своего монастыря. Они утверждали также, что икона двух подвижников существовала уже через десять лет после их преставления, т. е. в 1083–1084 гг. (документальная сторона немного сложнее: старейший уцелевший образ с ликами преподобных Антония и Феодосия, известный как Свенский список Печерской иконы Пресвятой Богородицы и хранящийся в Третьяковской галерее, датируется либо концом XI в., либо 1288 г.). Наряду с этим после кончины преподобного Феодосия и до конца XII в. летописи называют Лавру «Феодосиевым монастырем» (под 1074, 1089, 1182 гг.), отмечают «великую любовь к Пресвятой Богородице (Печерскому монастырю) и к отцу Феодосию» (1156, 1158, 1168 гг.). Как и сообщение 1108 г. (аналогичных ему строк о преподобном Антонии в летописях нет), это говорит о том, что общецерковное (помимо монастыря) почитание преподобного Феодосия — с внесением его имени в богослужебный чин — началось раньше, нежели лаврского «первоначальника». Добавим, что уже к середине XII в. появились церковные песнопения в честь подвижника: они обнаружены в Стихираре 1156-1163 гг. из Великого Новгорода и Кондакаре 1207 г. из Ростова Великого.

Герой и автор

Икона Пресвятой Богородицы
с предстоящими преподобными
Антонием и Феодосием,
именуемая «Печерской»

Круг источников, передающих свидетельства о подвижнике, довольно широк. Многим кажется, будто все известия о преподобном Феодосии собраны в его «Житии», но такой взгляд нуждается в уточнении.
Много сообщений о преподобном Феодосии и почитании его памяти содержат «Повесть временных лет» (составленная в начале XII в.) и продолжающие ее летописи в составе Лаврентьевского и Ипатьевского сводов.

«Житие преподобного Феодосия», составленное лаврским монахом преподобным Нестором Летописцем на рубеже XI–XII вв. и дошедшее до нас в «Успенском сборнике» (из книгохранилища Успенского собора Московского Кремля) XII–XIII вв., является выдающимся произведением агиографии, и шире — всей древнерусской книжности. Как резонно отмечает Г. Федотов, преподобный Нестор «нашел обильное и свежее еще предание, не успевшее ни потускнеть, ни переродиться в легенду»; и, хотя «для создания первого на Руси преподобнического жития… нужна была литературная традиция, готовая в Греции», предпринятые Летописцем «заимствования или имеют словесный характер, или указывают скорее на общность подвига, на жизненное, а не литературное лишь влияние».
О преподобном Феодосии неоднократно упоминают также произведения двух печерских авторов начала XIII в. — святителя Симона Владимиро-Суздальского («Слово о создании Печерской церкви» и «Послание к иноку Поликарпу») и инока Поликарпа («Послание к архимандриту Акиндину»).

В XIV–XV вв. «Житие», ряд летописных статей и творения святителя Симона и Поликарпа были объединены в «Киево-­Печерский Патерик».

Преподобный Феодосий — не только «литературный герой», но и автор ряда произведений. Обычно его литературная деятельность ассоциируется с «Посланием к князю Изяславу о латинах», также включенным в состав рукописного «Патерика». Однако в древнерусских сборниках встречается еще целый ряд учительных произведений, подписанных именем преподобного Феодосия или приписываемых ему исследователями. В отношении части этих произведений авторство преподобного Феодосия признается большинством исследователей, по поводу остальных — вопрос об авторстве открыт. К месту вспомнить, что и «Послание о латинах», по мнению некоторых, написано не преподобным Феодосием, а писателем XII в. Феодосием Греком, и адресовано Киевскому князю Изяславу Мстиславичу. Во всяком случае ныне, когда «Послание о латинах» нередко используется в политизированных листовках, важно иметь в виду предостережение историка Церкви, митрополита Макария (Булгакова): «Между обвинениями на латинян, излагаемыми в послании, находятся и такие, которые могли относиться к частным лицам, а отнюдь не ко всей Римской Церкви, или даже представляются не совсем верными. Это могло произойти от двух причин: оттого, что преподобный Феодосий судил о заблуждениях латинян только по слухам, и оттого, что такие именно обвинения и многие другие подобные возводили тогда на латинян в Греции и вообще на Востоке. А может быть, некоторые из этих обвинений внесены в послание Феодосия уже впоследствии стороннею рукою».

От рождения до погребения

«В 50-ти поприщах от стольного города Киева находится город. В нем пребывали родители святого», — гласит список «Жития» из «Успенского сборника». В «Патерике» же первую из цитируемых фраз завершает название города — Василев. Это современный Васильков, районный центр Киевской области в 36 км к юго-западу от столицы. Считается, что Василев в 988 г. был основан равноапостольным Владимиром, крещенным с именем Василий в память святителя Василия Великого: именно тогда, по словам летописи, князь окружил Киевщину новыми городами на притоках Днепра, включая Стугну. Древняя и новая история Василькова полна событий, но здесь отметим лишь то, что в XVI–XVIII вв. он был собственностью Лавры, и в 1756–1758 гг. на древнем городище воздвигли каменный собор в честь преподобных Антония и Феодосия (его именуют также просто Феодосиевский), который доныне венчает старейшую часть города.

Время рождения преподобного Фео­досия — предмет дискуссий. «Повесть временных лет» утверждает, что преподобный Антоний почил через 40 лет после уединения от лаврской братии. «Слово о создании церкви» относит кончину преподобного Антония к 1073 г. Редакторы рукописного «Патерика» добавили к рассказу «Повести...» об основании Лавры, — датированному в летописи 1051 г., — вставку о якобы двукратном возвращении преподобного Антония со Святой Горы Афон: в начале и в середине XI в. Так появился фон для вычисления: 1073 – 40 = 1033. В итоге родилось утверждение «Патерика» о том, что преподобный Феодосий принял монашество в 1033 г. Однако «Житие» называет преподобного Феодосия «отроком» на момент прихода к преподобному Антонию. Признавая шаткость версии о двух посещениях Афона, исследователи полагают, что в оригинале «Повести...» буква «М» с титлом обозначала не «40», а сокращенное «много», и что в 1030-х гг. преподобный Феодосий только родился; на момент кончины в 1074 г. ему было около 40 лет, и именно таким он изображен на Свенской-Печерской иконе Пресвятой Богородицы.

Спустя некоторое время после рождения мальчика его родители, по велению князя, переехали в Курск. Вместе с упоминанием о княжеской воле дальнейшие указания «Жития» на знатность семьи преподобного Феодосия дали повод предполагать, что отец подвижника был тиуном — высокопоставленным городским чиновником.

Мальчик рос, но обычные детские игры ему были неинтересны. В нем рано пробудилось особое усердие к посещению храма, появилась внутренняя собранность во время богослужения. Подражая Христу, он предпочитал одеваться как можно проще, в худую и заплатанную одежду. Выразив желание овладеть грамотой, чтобы читать Святое Писание, юный Феодосий весьма преуспел в учебе.

Когда отроку исполнилось 13 лет, умер его отец. После этого Феодосий стал участвовать в полевых работах наравне с рабами, занятыми в семейном хозяйстве. В свое время оба родителя тщетно призывали сына одеться получше и поиграть со сверстниками. «Житие» отмечает беспрекословное послушание отрока отцу и матери, за исключением тех моментов, в которых Феодосий не мог изменить живущей в его сердце духовной меры: чутко воспринимая «рабий зрак» Христа, он не смел ставить себя выше простых людей, хотя к тому и обязывал аристократический статус. Но если с «худыми ризами» и безразличием к играм родители мирились, то видеть сына за одной работой с чернью показалось матери невыносимым: после безуспешных уговоров «не позорить род», она срывалась на побои («Житие» отмечает, что вдова была «сильна телом»). Знатность, сила, властный характер и необходимость единолично управлять делами семьи, естественно, породили в женщине страх «потерять» Феодосия таким, каким он представлялся ей в понятиях о феодальном этикете, мыслях об опоре в старости и земном счастье самого сына. Аналогичные срывы у матери вызвала и попытка Феодосия тайно уйти с паломниками в Палестину, и его труд в приходской просфорной, и ношение вериг. Сын не обижался, понимая, что у матери — иная мера восприятия происходящего.

Однажды, когда мать отлучилась в загородное имение, Феодосий, к тому времени наслышанный о монастырях Киева, отправился в столицу. Он шел по пятам за купцами, не будучи ими замечен. Но в Киеве юношу не приняли ни в одном из монастырей: как ни парадоксально — ввиду его «худых риз». Принято считать, что тогда в столице существовали лишь «патрональные» (иначе — «ктиторские») монастыри, построенные князьями (они были ктиторами) и населенные иноками из Византии: поступление в такие монастыри нередко требовало вклада, а Феодосий пришел с пустыми руками. Узнав о живущем в пещере за городом преподобном Антонии, юноша поспешил к нему. Таким образом, он повторил путь первоначальника Лавры — ведь преподобный Антоний, вернувшись с Афона в родную землю, также не поселился ни в одном из уже основанных столичных монастырей. Выслушивая просьбу Феодосия о принятии в пещерную общину, — кроме преподобного Антония, в нее входил тогда как минимум один человек, преподобный Никон Великий, — старец предупредил юношу об особых трудностях жизни подземной обители. Подражая примеру скальных монастырей Средиземноморья и отдельных пещероподвижников Афона, Киево-Печерская Лавра рождалась в иных климатических и геологических условиях, и потому на широтах Руси подземное иночество было более трудным подвигом. Когда юноша изъявил готовность все претерпеть, преподобный Антоний, прозревая будущее возведение Феодосием наземной обители, принял его.

Существует два взгляда на обретение преподобным Феодосием постригального имени: если правдива версия «Жития» о том, что имя Феодосий («Богом данный») пророчески избрано священником при Крещении, — то в постриге юноша был препоручен иному, но тезоименитому небесному покровителю; если же эта версия легендарна, то приходится признать, что крещального имени подвижника мы не знаем, а имя Феодосий — монашеское.
Усердие преподобного Феодосия в подвигах удивило даже опытных преподобных Антония и Никона. Спустя четыре года мать юноши узнала о том, что его видели в Киеве, и пришла к преподобному Антонию. Она умоляла сына вернуться, но тот прилежно молился Богу о раскрытии ее сердца к новой мере веры. В итоге женщина решила принять монашество в одном из киевских монастырей. Вспоминая данный эпизод, следует остерегаться его неверного толкования: бывает, что в далеком от духовной трезвости порыве некоторые используют пример преподобного Феодосия для оправдания борьбы с родителями за преждевременные решения о сугубом подвижничестве.

Икона с изображением Собора Киево-Печерских святых

Ни один пересказ не заменит житийного повествования о преподобном Феодосии как простом иноке и как игумене. Отметим лишь, что в «Житии» представлен огромный диапазон жизненных ситуаций, в которых поступки преподобного Феодосия становятся образцом для будущих поколений иноков Руси. В частности, именно из Феодосиева «Жития» заимствуется крылатое назидание о том, что приготовленная с молитвой простая монастырская пища вкуснее изысканных княжеских яств.

«Золотое» равновесие между молитвой и физическим трудом, кротостью и принципиальностью, заботами о монастырской братии и о страждущих в миру — проходит лейтмотивом через все иноческие труды подвижника. Он имел непоколебимую веру в то, что, пока обитель живет свято — в искреннем устремлении к Богу, молитве и труде, братолюбии и милосердии, — Господь не оставит без внимания ни одну из необходимых нужд монастыря. Поэтому преподобный отдал последнее вино для Литургии некоему просящему приходскому священнику, будучи твердо уверен, что до утра в обители появится новый запас. В данном случае, как и во многих других, вера преподобного Феодосия не была посрамлена: вовремя «подоспела» милостыня. По той же причине, обнаружив материальные блага, приобретенные маловерием братии, игумен уничтожал их как «вражью часть».

Уважая святость преподобного Феодосия, сильные мира сего не дерзали его ослушаться, когда он заступался за простолюдинов, притесняемых князьями и судьями. Даже князь Святослав Черниговский, изгнавший брата Изяслава из Киева и обличаемый за это преподобным Феодосием, не посмел обидеть праведника. Изяслав был менее талантливым политиком, нежели Святослав, но преподобный Феодосий видел в свержении Киевского князя нарушение мирной формулы престолонаследия, завещанной Ярославом Мудрым, а следовательно — угрозу новой волны междоусобиц, умножающих беззаконие и народные страдания. Одно из обличительных писем игумена Святослав, «рыкнув», бросил наземь. Опасаясь, что преподобного Феодосия ждет заточение, бояре умоляли подвижника вести себя тише, но тот ответил, что готов даже умереть. Видя, что обличения не действуют, игумен решил увещевать. Заметив паузу, Святослав, «через третьи руки», напросился к игумену в гости. А приехав — признался, что не был уверен в расположении преподобного Феодосия. Подвижник ответил: «А что, добрый владыка, может сделать наш гнев против твоей власти? Но нам, однако, надлежит обличать и указывать вам все спасительное для души, а вам следует к тому прислушиваться». Позже игумен не раз уговаривал Святослава вернуть брату престол. По замечанию Г. Федотова, эта история — своеобразный символ отношения Церкви к государству в домонгольской Руси.

Утром 3 мая 1074 г., после болезни, зная время своего отшествия в горний мир, преподобный Феодосий почил. Согласно завещанию игумена, его тело погребли в пещерах под деревянным монастырем. В 1091 г., после завершения строительства на соседней горе новой монастырской усадьбы с каменным Успенским собором (1073–1089), мощи подвижника, по решению братии, были обретены (вскрытие усыпальницы производил сам преподобный Нестор) и перенесены в указанный храм. Описание Лавры 1638 г. («Тератургима») упоминает о соборном кенотафе преподобного Феодосия с надписью о том, что «завистливый враг потревожил отсюда святого» (надпись на кенотафе XVIII в. гласила, что «во время нашествия Батыева… мощи… сохранены под спудом»). То же описание называет Феодосиевы пещеры под первой монастырской усадьбой Дальними и отмечает в них «келью» и «гроб» подвижника. «Келья», замурованная в середине XVII в. и вновь обнаруженная в 1988 г., представляет собой погребальную крипту; ее расположение близ древнего входа Дальних пещер соответствует описанию событий 1091 г. Что же касается «гроба», то это — кенотаф в память 18-летнего пребывания мощей в пещерах; к 1661 г. он был перенесен на нынешнее место около подземной церкви во имя преподобного Феодосия.

Владислав Дятлов