Его память чтут. О его личном характере и роли в истории дискутируют. О его смерти теряются в догадках. Он был мужем и отцом. Затем – монахом. Затем – епископом. За 200 лет отсутствия в Русской Церкви патриарха он оказался единственным митрополитом, последовательно занимавшим три главные архиерейские кафедры: Московскую, Петербургскую, Киевскую; и он же, когда патриаршество восстановили, вручил жезл новоизбранному патриарху.
Он был проповедником, пастырем, администратором, благотворителем, патриотом. Но в историю вошел прежде всего как мученик. Первый мученик, смерть которого оказалась на виду у огромной страны, ввергнутой в хаос гражданской войны. День кончины митрополита – теперь день памяти всех его соотечественников, пострадавших за Православную веру в ХХ в.
Он умер с именем Владимир, в городе, где тезоименитый равноапостольный князь начал Крещение Руси. Умер в момент, когда другой Владимир – Ленин – начал попытку уничтожения на Руси веры в Бога. И смерть архипастыря заставила многих задуматься…
Послужной список
Митрополит Владимир (в миру — Василий Никифорович Богоявленский) родился 1 января 1848 г. в с. Малая Моршевка (Моршка) Моршанского уезда Тамбовской губернии, в семье священника.
Окончив Тамбовскую духовную семинарию и Киевскую духовную академию, он с 1874 г. был преподавателем первой из них. В 1882 г. Василий Никифорович вступил в брак и стал священником Покровского собора г. Козлова (ныне Мичуринск), с 1883 г. был настоятелем Свято-Троицкого храма и благочинным всех городских церквей. В этот период молодого пастыря узнали как выдающегося проповедника.
После смерти жены и единственного ребенка отец Василий принял в 1886 г. монашеский постриг с именем Владимир в тамбовском монастыре Казанской иконы Пресвятой Богородицы. Тогда же инок был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Свято-Троицкого монастыря в Козлове. В том же году отца Владимира перевели на должность настоятеля монастыря преподобного Антония Римлянина в Великом Новгороде.
В 1888 г. отец Владимир был хиротонисан во епископа Старорусского, викария Новгородской епархии. В звании викария епископ Владимир опекал край древнего Великого Новгорода от имени престарелого столичного митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Исидора (Никольского), возглавлял празднование в городе 900-летия Крещения Руси.
В 1891 г. владыка Владимир стал правящим архиереем Самарской епархии, в 1892 г. – экзархом Грузии в сане архиепископа Карталинского и Кахетинского, в 1898 г. – митрополитом Московским и Коломенским, в 1912 г. – митрополитом Санкт-Петербургским и первоприсутствующим Святейшего Синода (до 1917 г.), в 1915 г. – митрополитом Киевским и Галицким.
В заботах о пастве
На всех местах своего архиерейского служения священномученик Владимир уделял особое внимание духовному образованию детей и молодежи, миссионерству, благотворительности, антиалкогольному движению. Во время голода и эпидемии холеры в Самарской епархии он организовал помощь для многих пострадавших.
«Новгородцы вспоминали о нем, как о выдающемся проповеднике, архипастыре кротком, доступном для всех… Современники его, теперь уже убеленные сединами старцы, с душевной признательностью и любовью хранят благоговейнейшую память о Преосвященном Владимире», – свидетельствовал в 1918 г. митрополит Арсений (Стадницкий).
Другой архипастырь, епископ Серафим (Александров), писал о самарском периоде служения священномученика Владимира: «В известные холерные бунты, когда власть терялась, первый пошел к народу с крестом в руках, вразумляя народ… Первый обошел холерные бараки, благословляя больных и призывая к молитве, к подвигу служения больным – здоровых».
Был владыка Владимир и публицистом: его произведения, собранные недавно вместе и опубликованные вновь, составили увесистый трехтомник. Паства более всего обратила внимание на «Евангелие детства». «Идея представить некоторые евангельские эпизоды в свете, доступном для детского возраста и понимания, является, без сомнения, идеей весьма симпатичной и полезной… Этим хорошим проповедям Московского митрополита Владимира… следовало бы дать широкое распространение в наших школах», – так отозвалась о книге газета «Голос Москвы» (9 августа 1912 г.).
Имели место в земном пути архиерея и такие эпизоды, о которых его современники отзывались полярно.
Начиная с Кавказа. Вторая половина XIX в. была для Грузии временем национально-просветительского движения, которое не всегда находило сочувствие у назначаемых Синодом экзархов. Поэтому служение священномученика Владимира в Грузинском экзархате протекало в весьма непростых условиях. С одной стороны, уважая грузинские традиции, владыка одобрил составленный паствой в 1894 г. доклад Синоду с описанием нужд местного духовенства и просьбой назначать экзархами грузинских архиереев; с другой – он же заступился за одного клирика, который некорректно высказался о грузинском церковном пении.
Затем была Москва. Признавая законным стремление рабочих к улучшению жизни и регулярно встречаясь с ними для бесед о волнующих их вопросах, иерарх отвергал силовые методы пролетарской борьбы и потому в 1905 г. осудил организацию забастовок; однако его высказывания на сей счет звучали столь категорично, что не были поддержаны частью московского духовенства и вызвали даже критику со стороны Синода.
При назначении на Санкт-Петербургскую кафедру владыка признался одному из архиереев: «Я человек не этикетный, могу не прийтись там ко двору; там разные течения, а я не смогу следовать за ними, у меня нет характера приспособляемости». Предчувствие не обмануло: во время аудиенции у императора Николая II (1915 г.) владыка опротестовал вмешательство Григория Распутина в церковную жизнь, и это охладило отношения с монархом; вскоре последовал перевод в Киев, с сохранением за митрополитом Владимиром звания первоприсутствующего в Синоде. О своем новом назначении 67-летний владыка пошутил в беседе с митрополитом Арсением: «Таким образом, я поистине митрополит Всероссийский, как занимавший все митрополичьи престолы».
Двоевластие
Вступив на древнейшую в пределах исторической Руси архиерейскую кафедру, владыка Владимир вынужден был периодически отлучаться в Санкт-Петербург (переименованный в Петроград) для участия в заседаниях Синода. После отречения императора Николая II от престола, Синод выпустил обращение к гражданам страны с призывом повиноваться Временному правительству. В свою очередь, Временное правительство назначило нового обер-прокурора Синода – им стал Владимир Львов. После этого большинство синодальных архиереев отправились в свои епархии на Страстную и Пасхальную седмицы. Вскоре после их возвращения в Петроград В. Львов распустил старый состав Синода. Одни историки видят причину этого в излишней консервативности собравшихся архиереев, другие – в излишней революционности самого Львова (в июле 1917 г. его сменил Антон Карташев, а в августе должность обер-прокурора была упразднена, и Карташев стал главой Министерства исповеданий).
Вернувшись в Киев, владыка Владимир застал в нем новую ситуацию: в отсутствие правящего архиерея, на собрании епархиального духовенства был создан Исполнительный комитет духовенства и мирян, а также учреждена должность «комиссара по духовным делам».
«Убежденному стороннику строгой законности и непреклонному хранителю церковных канонов и традиций суждено было встретиться лицом к лицу с непреодолимым стремлением ввести революционные начала в сферу церковных отношений», – так передает суть настроений священномученика Владимира его биограф протоиерей Феодор Титов.
Говорить, что в последующем конфликте владыки Владимира с частью киевского духовенства правда была лишь на стороне архипастыря – значит уйти от понимания всей глубины драмы, которую было суждено пережить Церкви того времени.
То, что произошло в Киеве, не стало исключительно местным явлением: «Отмена в начале XVIII в. патриаршества, введение синодальной системы с подчинением Церкви бюрократическому аппарату лишили ее самостоятельного голоса в обществе… Формально она являлась государственной, а потому противники легко могли возлагать на нее долю ответственности за репрессивную политику самодержавия и все социальные несправедливости… Русская Церковь не была замкнутой в себе реликвией культурного прошлого. В ней также созрела своеобразная “революционная ситуация”… В марте–апреле 1917 г. по стране прокатилась волна чрезвычайных епархиальных съездов духовенства и мирян… Вводился выборный порядок замещения всех духовных должностей, коллегиально-представительное начало церковного управления, демократизировалась приходская жизнь» (Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. Москва, 1999, с. 68–69).
В Киеве ситуацию усугубляло то, что избранный «комиссаром по духовным делам» священник Феодор Поспеловский, явно выходя за рамки своих полномочий, стал настоящим «жандармом в рясе»: забрал печать и секретные архивные дела Киевского епархиального управления, издавал собственные распоряжения, конфисковал капиталы Митрополичьего дома при Софийском соборе, осведомлял светский горисполком о настроениях духовенства, провел в монастырях ревизию для выявления «контрреволюционной и погромной литературы».
Заявив, что Исполнительный комитет — самочинное учреждение, владыка Владимир, однако, не отказался от сотрудничества с ним, в надежде на то, что деятельность новой инстанции удастся направить в каноническое русло. Архипастырь дал согласие на подготовку комитетом епархиального съезда, однако члены комитета повели свою работу с нарушением установленных правил. По этой причине митрополит не признал законными решения съезда о реформировании управления епархией, в частности – избранный съездом епархиальный совет.
Тем временем Синод опубликовал обращение к клиру и пастве «О мероприятиях высшей церковной власти в связи с предстоящим созывом Всероссийского Поместного Собора и спешным проведением в жизнь некоторых изменений в области церковного управления». Среди прочего, документ задекларировал введение выборного начала в огранах церковного управления и необходимость широкого участия мирян в решении церковных дел. «Начавшееся повсеместно церковное оживление, одушевленное началами свободы, требует немедленного устроения и неотложного принятия самых разнообразных мер для своего упорядочения и должного направления по заповедям Христа Спасителя», – говорилось в обращении.
Один из членов обновленного Синода, протопресвитер Николай Любимов, писал в своем дневнике: «Современный состав Синода, не нарушая основных устоев церковной жизни, вынужден идти навстречу потребностям времени, иначе сама действительность выльется в такие уродливые формы жизни, которые прямо уже поведут к полной разрухе».
В этих словах – один из ответов на мучительный вопрос: как достойный архипастырь оказался в конфликте с частью паствы. На глазах престарелого и утомленного владыки рушился старый порядок, а выстроить отношения с новым мешало тяжелое впечатление от уже появившихся «уродливых форм» на манер «жандармов в рясах».
Наблюдая за ситуацией в Киеве, Синод предложил переизбрать не признанный митрополитом епархиальный совет на новом съезде, который состоялся в августе 1917 г. Однако уже в самом начале съезда произошло нечто ужасное для церковного сознания: предложение владыки Владимира начать собрание с молитвы… было поставлено на голосование и отклонено! Архипастырь покинул съезд. Позже он обратился к киевской пастве с посланием, в котором предрек: «Несомненно, наступит время, когда многие из совершающих подобное горько пожалеют, что они забыли о своем высоком звании христианина».
Кроме, собственно, реформы церковного управления, в Киеве встал вопрос об автокефализации Православной Церкви в Украине. Воспринимая саму постановку такого вопроса как одно из проявлений все той же чрезмерной революционности, митрополит Владимир остался сторонником единства Русской Церкви. Хотя он явно недооценил важность диалога со своими оппонентами, но выводить позицию архипастыря только из его российского происхождения и приверженности строгому соблюдению устоявшихся правил – было бы неверно: отказ целого епархиального съезда от молитвы перед началом работы служил для священномученика Владимира гораздо более важным показателем, чем иные доводы…
 |
| Икона «Священномученика Владимира ведут на казнь. Обретение тела святого» |
Голгофа
С 15 января 1918 г. на территорию Лавры, где проживал священномученик Владимир (с 1786 г. Лавра, наравне с усадьбой Софийского собора, считалась одной из двух резиденций Киевского митрополита), неоднократно залетали пули и снаряды – результат боев между большевиками и войсками украинской Центральной Рады. Вначале большевиков представлял восставший в городе завод «Арсенал», а после подавления этого очага 22 января – подошедшая к Киеву армия Муравьева.
Вечером 25 января в двери настоятельского дома на Верхней лаврской территории постучали вооруженные люди. Учинив обыск и взяв митрополита под конвой, они вывели его за пределы обители через северные Экономические ворота и расстреляли у крепостных валов времен Петра I, а затем изуверски искололи тело мученика штыками.
Широко распространено мнение о том, что виновниками смерти архиерея были большевики. Однако, сопоставляя свидетельства о том вечере и архивные документы, исследователи приходят к мысли, что январские бои в Киеве были лишь фоном, на котором митрополичий дом в Лавре пытались ограбить сотрудники (если их можно так называть) вооруженной охраны монастыря, нанятой еще до прихода Муравьева. Обнаружив пустую кассу (деньги были перенесены в Софийскую резиденцию), налетчики поняли, что об их визите могут поставить в известность коменданта, и расправились с главным свидетелем.
О том, почему, при виде странного конвоя, братия Лавры не поспешила на выручку митрополиту, написано много. Главная причина – не являющаяся оправданием – в том, что на волне революционных настроений в Лавре вспомнили о праве выбора настоятелей, ликвидированном в 1786 г. правительством Российской империи, и склонялись к мысли об утрате владыкой Владимиром прежних полномочий в жизни монастыря: повисшая в воздухе отчужденность повлекла за собой невмешательство.
Погребая архипастыря, киевское духовенство обратило внимание на удивительную параллель: «Как Христос пострадал вне святого града, так судил Господь и нашему священномученику пострадать вне святой обители!».
По свидетельству современников, «как ни привыкли люди к расстрелам, допросам и кошмарным издевательствам» со стороны войск Муравьева, но известие о смерти митрополита «просто ужаснуло людей, даже политических противников митрополита»; смерть владыки «показала всем с полной очевидностью, до чего довели нас чрезмерные увлечения социализмом и революцией».
Обретение
Еще в то утро, когда иноки Лавры пришли к валам, чтобы взять мученическое тело в обитель, встреченные ими прохожие солдаты гневно прорекли: «Мощи из него сделаете!».
Владыка был погребен в Крестовоздвиженской церкви у входа в Ближние лаврские пещеры. Со времен митрополита Киевского святителя Филарета (Амфитеатрова) она стала усыпальницей большинства иерархов, почивших на Киевской кафедре до революции 1917 г. Владыку Владимира погребли в ней последним. Здесь же, в ночь на 27 июня 1992 г., его честные мощи были обретены, а утром – перенесены в Дальние пещеры, к мощам древних подвижников Лавры.
Владислав Дятлов
Комментариев нет:
Отправить комментарий