АФОН-ГОРА

Существование Афона — доказательство, что наша жизнь вечна. Есть люди, которые осознали это давно. И ради вечности готовы отказаться от того, что многие почитают главной радостью и смыслом бытия. Они избрали себе клочок земли на планете и дерзновенно оградили его от внешнего мира.

Каждый, кто пытается войти сюда, как бы слышит грозное предупреждение, подобное тому, что услышал Моисей при Неопалимой Купине: сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая (Исх. 3: 5).

День первый. Ожидание чуда

Серость киевского утра обещала к обеду колючий дождь. Но мы ехали в аэропорт и знали, что там, куда летим, погода иная. В терминале аэропорта, похожем на огромный улей, собралась группа из 12-ти человек. Первые робкие рукопожатия, радостные приветствия старым знакомым, первая шутка о символическом числе «12». Все ближайшие дни мы будем вместе.

Волею симпатичной девушки, производившей регистрацию, мое место оказалось рядом с Андреем Усом — руководителем нашей группы. Он — сотрудник Паломнического центра при Отделе внешних церковных связей УПЦ. Когда собеседник интересен, то время относительно. Два часа полета пролетели так же незаметно, как половина Европы под крылом нашего самолета. Очень скоро сменили самолет на автобус, который повез нас в «Небесный город» — так переводится название Уранополиса.

Наш водитель Костас — грек. Благодаря ему за пару часов пути мы знали почти все о выращивании и консервации маслин, а также кое-что из его биографии. По дороге посетили монастырь, посвященный святой Анастасии Узорешительнице. Он и сейчас вдали от больших дорог, а в момент его основания места кругом были и вовсе безлюдные.

Внешне монастырь напоминает крепость, но это совсем не означает, что обитатели его суровы, напротив — его обитатели добры и радушны. Они все вышли, чтобы встретить нас. Кстати, насельников тут всего четверо. Один из них — митрополит Милитский Апостол. Он же — настоятель. Владыка сам провел нас по монастырю, рассказав о его святынях. Подведя нас к иконе святой Анастасии Узорешительницы, со скорбью рассказал, что мощи святой были украдены в апреле 2012 г.

Ночью девять злоумышленников проникли в монастырь и, взломав пять дверей, похитили святыню. Четверо из них уже арестованы и осуждены на десять лет (максимальный срок лишения свободы в Греции за кражу). Однако мощи пока не найдены. И нам стал понятен смысл траурного убранства храма.  И те черные полотнища, свисающие из окон, что видны еще на подъезде к монастырю. Искренне разделив печаль настоятеля, мы выразили надежду, что святыню скоро найдут.

В архондарике (гостинице) монастыря мы познали смысл выражения «греческое гостеприимство»: холодная вода, глоток ликера и сладчайший инжир стали дополнением к главному утешению — вдумчивой беседе с владыкой Апостолом. Покинув монастырь, совсем скоро в дымке на горизонте мы увидели силуэт Горы, который не спутаешь ни с чем. Она и была главной целью нашего путешествия…

День второй. Дорогой святой Анны

Ночь мы провели в крошечном отеле «Македония». Жители Уранополиса еще досматривали сны, когда по темным улицам города потянулись вереницы паломников. Они шли к паломническому бюро. Именно там каждый получает заветный диамонитирион — афонскую визу.

Дело в том, что Афон — автономная республика в составе Греции и ей посвящена отдельная статья греческой конституции. Правила предусматривают не только порядок получения визы, но и количество паломников, ежедневно въезжающих на Святую Гору. Их должно быть не более 150, и хотя бы 70 из них должны быть греки. Однако оживленные потоки людей, идущих по направлению к пристани, говорят о том, что это правило не всегда соблюдается.

«Святая Анна» призывно сияла огнями в предрассветной дымке. Этот паром ежедневно курсирует вдоль Афонского полуострова уже много лет. Заняв места на носу судна, мы приготовились к самому прекрасному зрелищу в мире — восходу солнца над Святой Горой Афон. Насладившись первыми его лучами, мы собрались на палубе, чтобы отслужить акафист Пресвятой Богородице. Так «Святая Анна» стала для нас плавучим храмом. Над головами парили чайки, недалеко от борта резвились дельфины, а над водой неслось наше не очень стройное, но искреннее «Радуйся, Невесто Неневестная!».

Большинство афонских монастырей напоминают крепости. Когда-то они таковыми и были — монахам частенько приходилось держать оборону и от турок, и от пиратов. Дохиар, Ксенофонт, Ксиропотам, Григориат, Дионисиат, Карулья — названия проплывающих мимо монастырей сами по себе звучат как музыка, а за каждым из них стоит еще и удивительная история.

Например, возле Великой Лавры есть район Кавсокалива, название которого в переводе означает «сожженная келия». В XIV в. здесь поселился подвижник Максим. Когда к нему стали приходить другие иноки и проситься в ученики, он сжигал свою келию и переселялся ближе к вершине Святой Горы. Так повторялось несколько раз, и одно из ущелий полуострова стали узнавать по остаткам сгоревших келий.

«Святая Анна» привезла нас к пристани Карулья. Первые шаги по афонской земле были связаны с хлопотами быстрой высадки — паром останавливается всего на минуту. На причале — десяток мулов. Зачем они, мы узнали довольно скоро.

Путь к скиту святой Анны, в который мы направлялись, занимает примерно час пешего хода вверх по склону. Для доставки грузов используется эта же тропа. Мулы — единственные существа (кроме человека), способные преодолеть такой подъем с грузом на спине. Мы зауважали этих животных еще больше, когда греческий монах навьючил им на спины наши рюкзаки и бодро повел свой маленький караван вперед. Когда мы поднялись к скиту, навстречу вышел инок, который приветствовал нас так, словно давно нас ждал и каждого знал с детства.

Отец Фома

В 1952 г. насельник афонского скита святой Анны священник Фома отправился по греческим селам совершать требы. Эта вынужденная мера помогала афонским монахам выживать в голодные послевоенные годы. Фома остановился в доме благочестивых Василиоса и Евфалии. Отец семейства мечтал, чтобы один из трех его сыновей стал священником. Кандидатуру старшего рассматривать не стали — он должен помогать отцу, средний сын был слаб здоровьем, а младшему, Антонию, исполнилось 11 лет, и его интересовал только футбол. Его позвали со двора, где он в тот момент гонял мяч. О Горе Афон мальчик знал немногое, и, когда отец Фома позвал его с собой, поинтересовался — играют ли на Афоне в футбол. Ответ его не удовлетворил и мальчик ехать отказался.

В следующую ночь ему явилась Пресвятая Богородица и показала райский сад. «Я хочу здесь жить», — сказал он Пречистой. «Ты попадешь сюда только в том случае, если пойдешь с отцом Фомой на Афон», — ответила Она. С тех пор минуло шесть десятков лет. Сегодня герою этого рассказа 71 год, и зовут его Фомой — как и старца, который его сюда привел. Он тоже живет в скиту святой Анны.

Эту историю мы слышали из его уст. Она звучала так просто и естественно, как и его рассказ о строительстве водопровода или последней рыбной ловле. В этом батюшке нет степенности, к нему не применишь выражение «почтенный старец». В его словах и движениях сохраняется простота и живость 11-летнего мальчика, любившего футбол.

Отец Фома и еще четыре монаха живут при храме во имя святого апостола Фомы. Афониты называют это место «Малая святая Анна». Отправляясь в скит, посвященный матери Пресвятой Богородицы, мы никак не ожидали, что его населяют почти 90 монахов и, чтобы обойти всю территорию, нужно около получаса. Не каждый монастырь сравнится по масштабам с таким скитским поселением.

Его главная церковь хранит святыню — стопу праведной Анны. Храм во имя апостола Фомы, возле которого нас приютили — лишь один из 11-ти скитских храмов. Здесь мы проведем первую ночь на Афоне. Однако день еще не закончен. Ближе к его завершению нас ожидал главный подарок — отец Фома благословил нашей маленькой компании не просто молиться за богослужением, а совершить его самим на церковнославянском языке.

Наши священники удалились в алтарь, а певчими на время службы стали все остальные паломники. Завтра нас ожидает первая Божественная литургия на Святой Горе.

День третий. Море волнуется раз…

Афон можно было бы назвать островом, если бы не крошечный перешеек. Впрочем, попасть сюда можно только вплавь — сухопутная граница Святой Горы всегда закрыта. Погода влияет на навигацию, и легкое волнение на море утром внушило нашему гиду опасение по поводу дальнейших планов (а среди них был переход по морю в афонский порт Дафни).

С нескрываемой тревогой мы спустились к причалу и, встав поодаль, с опаской наблюдали, как волны по очереди накрывают его фонтанами брызг. «Святая Анна» показалась из-за соседнего мыса, устало переваливаясь с борта на борт. Вопреки ожиданиям, посадка прошла без эксцессов, и через полчаса мы ступили на причал Дафни — главный порт Афона.

В момент прихода парома здесь царит необыкновенное оживление. Прибывают два больших автобуса и несколько автобусов поменьше. Надписями для обозначения маршрутов никто не пользуется — водители предпочитают громко выкрикивать название пункта следования, помогая себе активной жестикуляцией. Вместе с криками рабочих, которые разгружают паром, и суетой паломников это создает атмосферу восточного базара. Однако никакого хаоса нет. Через две минуты багажники автобусов забиты рюкзаками, а их владельцы уже в салоне.

О том, что это за люди, стоит рассказать особо. Среди тех, кто едет на Афон в качестве паломников, много священников и монашествующих. Однако большинство составляют не они. Худощавые лица, трехдневная щетина, обветренная кожа со следами неровного загара, полученного явно не на пляже… Кто-то из паломников успевает задремать, и автобусная болтанка им ничуть не мешает. Другие смотрят в окна. Взгляды сосредоточены. Нет неуемного восторга и попыток фотографировать виды из окна.

О чем люди думают в такой момент? Может быть, кто-то лелеет мечту остаться здесь навсегда, а иной едет к духовнику, чтобы услышать самые нужные слова? Хотя каждый молча думал о своем, но в молчании этих людей ощущалось единство. Это братство было недолгим, поскольку автобус перестал натужно рычать и остановился на крошечной площади Кареи.

Столица

На Афоне нет населенных пунктов, какими мы привыкли их видеть. Лишь столица Афонской республики, выполняющая административные функции, напоминает небольшой городок. Здесь есть узел связи, полицейский участок, духовное училище, больница и даже парочка продовольственных магазинов.

Центр городка — Успенский храм, самый древний на Афоне. Здесь хранится главная святогорская икона — образ Божией Матери «Достойно есть». Рядом с храмом стоит здание Протата, в котором проходят заседания Кинота — административного органа управления Афона. В его состав входят представители 20-ти главных монастырей Святой Горы. Живут они тоже в Карее, кроме представителя Кутлумуша, поскольку этот монастырь находится в 15-ти минутах ходьбы отсюда.

Большинство афонских монастырей всегда были населены греками. Но название одной из древнейших обителей (куда мы и отправились из Кареи) выдает ее связь с далекой Грузией.

Иверский монастырь

Он был основан в Х в. Тремя царственными родственниками из грузинского рода Багратионов. Но затем Грузии стало не до Афона, и постепенно в Ивероне иссяк поток грузинских паломников. Все меньше становилось и пострижеников из Грузии. Сегодня здесь звучит только греческая молитва. Однако история главной святыни монастыря выходит за пределы «национального вопроса».

Здесь, в привратной церкви, хранится икона, известная множеством чудотворных списков, но все они не передают впечатления от встречи с оригиналом. Эту икону пыталась укрыть от иконоборцев одна христианка, но, когда воин императора ударил образ копьем, женщина поняла, что спасти икону не сможет и отпустила ее на волю волн. Икона появилась у берегов Афона. Ее принял в руки старец Гавриил, подошедший к образу по водной глади, как по суше. Там, где подвижник с иконой в руках ступил на берег, забил источник. Он и сегодня дарит свою воду всем приходящим, а море шумит всего в двух шагах от него.

Насладившись водой из источника, мы отслужили молебен в часовне над ним и отправились на вечернее богослужение в Иверский монастырь. Каждый день иверские монахи заканчивают пением у иконы Богородицы. Мы тоже видели ее. Рана на лике Божией Матери так и не зажила. След от удара копьем, запекшаяся кровь, взгляд, исполненный скорби и любви, и в памяти всплывают слова из сказания про икону: «Не вы будете заботиться обо Мне, но Я о вас».

День четвертый. Трудности перевода

Из 20-ти главных монастырей Афона один населен украинцами и русскими, один — болгарами, и еще один — сербами. В остальных 17-ти обителях подавляющее большинство — греки. Есть еще обширный румынский скит, но в принципе это дела не меняет. Язык эллинов красив и смысл многих слов угадывается без перевода: «евхаристо» — благодарю, «пневматикос» — духовник, «метафора» — переход. А уж слова «Пантократор» и «Панагия» понятны сразу.

На Афоне можно войти в ограду любого греческого монастыря, насладиться его гостеприимством и богослужебным пением. Изучив фрески храма, интуитивно постигаешь его историю и понимаешь, кто из святых здесь подвизался. Однако без знания греческого на Афоне можно так и остаться иностранцем, пройдя мимо живой традиции, носители которой — афонские старцы.

Наш гид восполнил этот пробел — с Андреем нам несказанно повезло. Он несколько лет жил и учился в Афинах и языком Аристотеля овладел как родным. Не будь его, то самые важные встречи нашей поездки не состоялись бы.

Отец Иосиф и главный полет

Путь из Иверского монастыря до румынского скита Продрому мы преодолели на небольшом автобусе. Дальше едва заметными тропами — в глубь леса. Вскоре мы подошли к крошечному скиту во имя святого Мины. Его единственный насельник — монах Иосиф. После того как паломники утолили жажду и отведали традиционного лукума, разговор начался с вопроса: почему в помещении монастырского архондарика висит летный комбинезон греческих ВВС?

Отец Иосиф поведал, что еще несколько лет назад над южной оконечностью Афонского полуострова регулярно летали греческие истребители, контролировавшие морскую границу с Турцией. В порыве солидарности отец Иосиф как-то вышел на берег и салютовал пилотам огромным греческим флагом — он голосовал за мир. Через несколько дней пилоты пришли к нему сами. Так он стал их неформальным духовником.

Среди богословских книг на полках у отца Иосифа стоят шлем пилота, модели боевых самолетов, вымпелы, боевые награды и знаки отличия. Эти трогательные подарки его чад были не просто деталями обстановки — они тоже стали элементами проповеди. Насельник показал нам вышивку на лацкане летного комбинезона: «Всегда будь готов к своему главному полету!». А в устах отца Иосифа армейский лозунг обрел совсем иной смысл. Прощаясь, он пожелал нам готовиться к главному полету в своей жизни и смиренно попросил молиться о нем, чтобы потом мы обязательно встретились на Небесах.

О кипарисе, источнике и Великой Лавре

В середине Х в. на Афон пришел инок Афанасий. Наши предки восточные славяне в это

время еще спорили о богах и приносили им жертвы, а Византия уже была способна взрастить подвижников, имена которых потом вошли в святцы. Как и всякому человеку, стоящему у начала великого дела, Афанасию было свойственно сомневаться.

Впрочем, ни о чем великом он тогда не помышлял — его обитель нуждалась в элементарном. Как-то он направился в Карею, чтобы позаботиться о поставке провианта. Встретив на дороге женщину, он с возмущением предупредил ее о том, что Афон — край монахов, и женщинам сюда хода нет.

«Я — Матерь Господа твоего», — ответила Она и приказала возвращаться в монастырь, сказав, что впредь сама будет заботиться о Лавре и обо всем Афоне. Чтобы Афанасий не сомневался, Богородица приказала ему ударить жезлом в камень. Из трещины пробился источник. Мы видели его — фактически это небольшая река.

Чтобы такое количество воды не пропадало, монахи построили здесь мельницу — течение воды сразу прекратилось. Лишь когда мельницу разобрали, источник забил вновь. Остов мельницы, стоящий рядом, стал напоминанием об этой истории.

Великая Лавра была заложена неподалеку от руин древнего города Акрофоя. Один из его разрушенных жертвенников, стоявший выше Лавры, долго оставался обиталищем бесов. Они бросали огромные камни вниз по склону, разрушая лаврские постройки. Взывая о помощи к Богородице, преподобный Афанасий услышал Ее повеление за один день построить над капищем церковь, после чего нападения врага прекратятся.

Сомнение, овладевшее Афанасием, Божия Матерь развеяла, приказав ему воткнуть в землю палку: из нее пророс кипарис. А стоит дерево рядом с крошечным храмом, который был возведен, как и повелела Богородица, — от рассвета до заката.

Сегодня Лавра преподобного Афанасия Афонского — первый монастырь в иерархии Святой Горы. Уже пять веков Лавра носит имя своего святого основателя. Ее главный храм, построенный еще преподобным Афанасием, стал образцом, следуя которому возводились все храмы афонских монастырей.

День пятый. Русский Афон

Единственный афонский монастырь, населенный украинцами и русскими, посвящен святому целителю Пантелеимону. Но когда-то русских обителей на Афоне было больше. Это понимаешь, войдя на территорию Андреевского скита: дарственные надписи на иконах, царский трон, подаренный игумену скита одним из Романовых, огромные русские колокола, лопнувшие от пожара и печально стоящие во дворе монастыря как памятники.

В начале ХХ в. здесь подвизалось около 800 русских монахов. Через полвека ситуация в корне поменялась — в 1972 г. умер последний русский насельник Андреевского скита. Прислать сюда кого-либо из монахов Пантелеимоновский монастырь не смог — он сам был обескровлен упадком монашества в России. Андреевский скит пустовал недолго — по уставу Афонской горы он автоматически стал греческим. Сегодня здесь живут четыре монаха — цифра, несопоставимая с огромным храмом, сверкающим позолотой иконостаса и остающимся отражением былого величия Русского Афона.

Игумения

Афонские монахи любят Божию Матерь, как и все, кто называет себя христианином. Отношения между Пречистой и людьми определяется тут лишь двумя словами: Мать и дети. Неважно, что этому седовласому старцу скоро 80, а этот чернобородый грек напоминает богатыря — они все по-детски лобызают Богородичную икону. А чудотворный образ Богородицы есть в каждом монастыре.

Чего только стоят названия этих икон: «Сладкое лобзание», «Отрада и Утешение», «Услышание», «Млекопитательница», «Скоропослушница», «Неувядаемый Цвет» — количество определений, которыми Ее здесь наделяют, поистине безгранично.

Пенечки старца Паисия

Чтобы ощутить Афон, нужно много ходить. Одна из троп, начинающаяся возле монастыря Кутлумуш, обязательно приведет тебя к келии старца Паисия. Она — в получасе ходьбы от афонской столицы. Крошечный аккуратный дом, огородик, обнесенный сеткой от лесных любителей овощей, у калитки — местная разновидность звонка в виде жестянки и молоточка.

На стук отзывается приветливый смотритель келии отца Паисия. В крошечном храме при келии свободно могут поместиться человек пять. В углу стоит никем не занимаемая стасидия (специальное сиденье), а на ее рукоятке, как и раньше, висит мантия старца. Теперь, вспоминая его книги, понимаешь манеру звучавшего здесь разговора. Отец Паисий не произносил длинных витиеватых проповедей. Чаще всего он отвечал на вопросы — простые и сложные, наивные и смешные. Во дворике келии несколько десятков пеньков. Отец Паисий в шутку называл их своим архондариком. Они — свидетели множества встреч. Беседа на открытом воздухе, вода из родника, сладкий лукум, простые слова, растворенные любовью, — за этим сюда и приходили тысячи.

День шестой. Ватопед

Однажды сын императора Феодосия Великого — Аркадий — проплывал на корабле неподалеку от Афонского полуострова. Шторм разбил корабль, но ребенок был спасен невидимой силой. Его нашли на берегу, под большим кустом. Император Феодосий приказал заложить здесь монастырь, в название которого легли два слова: «ватос» (куст) и «педон» (ребенок). Сегодня он — второй в диптихе афонских монастырей, а по количеству чудотворных икон Богородицы занимает первое место.

В конце богослужения на поклонение паломникам были вынесены святыни, среди которых благоухает глава подвижника, о котором ничего не известно, тем не менее, он — один из самых любимых на Афоне. В начале ХХ в. в подвале главного храма Ватопедского монастыря во время ремонта обрели мощи, на благоухание которых сбежались все. Святость подвижника была очевидной. То, что преставился он, преклонив колени в подвале, объяснили тем, что подвижник пожелал остаться неизвестным. Не зная имени святого, его нарекли Евдокимом, что означает «угодивший Богу».

В следующую ночь он явился местному иноку и поведал, что зовут его иначе, но разрешил оставить новое имя, выбранное для него братией. А в подтверждение своих слов исцелил монаха от неизлечимой болезни. В этой истории — весь Афон. Угодить Богу и остаться неизвестным, преставиться на молитве и скрыть свой подвиг до конца времен — в этом чаяние каждого обитателя Святой Горы.

День последний. Утрата

В конце всякого дела принято читать молитву Богородице «Достойно есть». Символично, что заканчивалось наше паломничество на пароме, который носит именно такое название. Все суда, принадлежащие Афону, носят благочестивые имена, но «Достойно есть» — самый крупный пассажирский паром, входящий в состав афонского флота. Он не спеша гнал впереди себя пенную волну, нес нас мимо пейзажа, который успел стать родным. Над головой суматошные чайки выпрашивают хлеб — все, как и пять дней назад. Только в душе, как заноза, сидело чувство непоправимой утраты — мы покидали Афон… нет — Афон покидал нас. Вспомнились слова из богослужения Недели сыропустной: «Седе Адам прямо рая, и <...> рыдая плакаше». Теперь мы знали, как выглядит Рай, теперь мы знали, куда хотим вернуться…

Александр Ворсин