ЕСЛИ Я ГОВОРЮ ЯЗЫКАМИ ЧЕЛОВЕЧЕСКИМИ ИЛИ АНГЕЛЬСКИМИ, А ЛЮБВИ НЕ ИМЕЮ, ТО Я — МЕДЬ ЗВЕНЯЩАЯ ИЛИ КИМВАЛ ЗВУЧАЩИЙ

Сергей Коровин. К Троице. 1902 г.

В ранний период церковной истории широкое распространение дара говорения на иных языках было вызвано необходимостью проповеди христианства в языческом и многонациональном мире, который требовал знамений, служивших подтверждением истинности какой-либо доктрины.

К моменту распространения христианства языческие жрецы могли совершать вещи, приводившие в изумление человека (заставляли идолов говорить, пророчествовали). Кроме того, говорение на иных языках было дано апостолам с целью убеждения евреев в том, что ко спасению призывается не только Израиль, но и язычники. Говорение на языках было также знаком для язычников, неверующих и малодушных (см.: 1 Кор. 14: 22).

ВЕРА, НЕ ИМЕЮЩАЯ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ЧУДЕСАМИ

По мере распространения христианства, дар языков в Церкви стал уменьшаться. Во II–III вв., по свидетельству Иринея Лионского, этот дар еще был сильно распространен. Но уже в 407 г. Иоанн Златоуст свидетельствует, что этот дар практически не встречается в Церкви: «По какой, в самом деле, причине теперь пресеклась и отнялась от людей благодать сия? <…> 

Тогдашние люди были очень неразумны, как люди, недавно освободившиеся от идольского служения, мысль их была так груба и нечувствительна, что они совершенно были привязаны к одним плотским предметам... Для сего и бывали чудеса... А ныне я не имею нужды в знамениях: почему? Потому что и без чудес научился веровать Господу. Залога требует тот, кто не верит, а я, как верующий, не требую ни залога, ни чудес. 

Положим, я не говорю новыми языками, но я знаю, что я очищен от грехов. Они тогда не веровали сему без явления чудес, затем и явлены были чудеса, как залог веры, ими приемлемый». Этот дар стал излишним. Такого мнения придерживается блаженный Августин: «Церковь тогда была в одном доме, когда приняли Святого Духа, была в числе не великом, а имела языки всего мира. И вот видно, что она образовала, Церковь малая, говорившая языками всех народов, не то ли означала, что ныне великая, повсюду от востока до запада говорит языками всех народов».

ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ БОЖИИХ ДАРОВ

Апостолом Павлом был поднят вопрос о разумности употребления этого дара — в Первом послании к Коринфянам он указывает, что смысл жизни христианской общины не сводится только к приобретению этих даров, т. к. они могут и прекратиться в Церкви (1 Кор. 13: 8). Он призывает христиан стяжать дар любви (см.: 1 Кор. 13: 13). По апостолу Павлу все перечисленные дары Святого Духа ничто по сравнению с любовью, без нее они никому не принесут пользы (см.: 1 Кор. 12: 28–31). Апостол хотел показать, что недостойное употребление духовных даров может послужить к осуждению обладателя.

В Евангелии от Матфея говорится, что обладающий пророчеством, верой, но не имеющий любви — будет осужден (см.: Мф. 7: 22–23). Несмотря на равные дары, дарованные в Крещении, достойными награды от Господа будут только творящие Его волю, совершающие дела любви. Иуда тоже обладал всеми дарами, но как не имеющий любви предал Христа и повесился. И если жизнь христианина построена не на началах христианской любви, то никакой дар не послужит во спасение. Эту мысль апостол Павел пытается провести в Первом послании к Коринфянам в 12–14-й главах. Таким образом, дар говорения на языках не может быть свидетельством спасения, как учат пятидесятники.

Пятидесятники утверждают, будто бы говорение иными языками представляло собой совершенно различные формы проявления этого дара в книге Деяний святых Апостолов и в посланиях к Коринфянам, и эти случаи разнятся по своему предназначению. Из книги Деяний следует, что апостолы говорили на различных национальных языках, но в Первом послании к Коринфянам (13: 1) речь идет об ангельском языке, а далее говорится (1 Кор. 14: 4–6) о некоем незнакомом языке. Пятидесятники объясняют это явление т. н. «теорией смешанных языков», согласно которой дар языков изливается на человека сразу в виде многих исторических языков. 

Глоссолал (человек, получивший дар языков) произносит одну фразу на немецком, другую — на коптском, третью — на турецком. Или вообще каждое отдельное слово произносит на разных языках. Слово на английском, слово на китайском и т. д. Только вот какой смысл в таком даре?

Говорение на языках в Коринфе якобы имело цель только наставить каким-то образом людей собрания, и там это говорение сопровождалось истолкованием. Коринфские христиане говорили на языке, которого никто не понимал, поэтому и приходилось этот неизвестный язык разъяснять, т. е., пятидесятники считают, что в Первом послании к Коринфянам речь идет о некоем ангельском языке.

ОБЯЗАТЕЛЬНО ЛИ ГОВОРЕНИЕ НА АНГЕЛЬСКОМ ЯЗЫКЕ?

Между тем слова Павла об ангельских и человеческих языках (1 Кор. 13: 1) нельзя рассматривать вне связи с 12-й, 13-й и 14-й главами Первого послания к Коринфянам. В главе 13-й Апостол показывает всю ничтожность дара языков без любви: «Если я говорю языками человеческими или ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий» (1 Кор. 13: 1).

Здесь раскрывается смысл предшествующих речений Апостола о даре языков, а также других даров: исцеления, вспоможения, управления (см.: 1 Кор. 12: 28). Все это только дары, а нужно ревновать об исполнении заповедей любви к Богу и ближним. И, поэтому, если человек имеет различные дары от Бога, которые сами по себе не являются плодом исполнения заповедей, и при этом не трудится на ниве своего сердца в стяжании любви, то его дары (например, языков) есть медь звенящая, неразумное сотрясение воздуха.

Что же касается того, говорили ли первые христиане ангельскими языками, то возникают вполне логичные вопросы: если это и возможно, то для чего и насколько необходимо?

В Послании к Галатам апостол Павел предостерегает, что «...если бы даже мы, или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1: 8). Дабы придать проповеданному им ранее учению незыблемость и авторитет, апостол употребляет такое сильное выражение: «если даже мы, и не только мы, но и Ангел». Человеку может быть попущено отвернуться от исполнения воли Божией, но Ангелу Господню, после совершившегося разделения небесных сил на добрых и злых, — это невозможно. 

«Посему, — пишет блаженный Феодорит, — если узнаю все человеческие языки и сверх того, и языки невидимых сил, но любви к ближнему иметь не буду, то ничем не отличусь от неодушевленных орудий». Даже и самые высокодуховные мысли, например ангельские, не смогут придать силы словам, исходящим из черствого сердца.

Апостол Павел поощрял говорение на языках, но указывал, что если нет истолкователя, то имеющий дар говорения на языках пусть молчит (см.: 1 Кор. 14: 27–28). Он призывал к чинности и порядку при говорении на языках, чего нет у пятьдесятников; говорил, что бессистемное говорение на языках на непосвященного может произвести впечатление беснования. Но пятидесятники утверждают, что апостол Павел убеждал ни под каким предлогом не запрещать говорить на языках (см.: 1 Кор. 14: 5). 

Однако в том же послании (1 Кор. 7: 7) апостол высказал, например, и другое пожелание: «желаю, чтобы все люди были такими, как и я (т. е. безбрачными. — М. М.)». Мы у пятидесятников не находим обязательности в исполнении этого пожелания, тогда как говорение на языках они считают обязательным для всех. «Все ли Апостолы? Все ли пророки? Все ли учители? Все ли чудотворцы? Все ли имеют дары исцелений? Все ли говорят языками? Все ли истолкователи?» (1 Кор. 12: 29–30). Из этого вопрошения апостола следует, что не все христиане в апостольский период обладали даром говорения на языках. А значит, и сегодня он не является обязательным.

Максим Мудрак