ПОИСКИ ПОТЕРЯННОГО РАЯ

Выражение «человек — царь природы ныне воспринимается одновременно и как лишний лозунг, и как общее место. Но где-то в подсознании мысль, которая в конечном итоге воплощается в эти слова, запечатлена, как аксиома. Запечатлена веками непрерывного развития человечества...

Что же имеет в виду человек, провозглашая свое превосходство над всем тем огромным комплексом явлений, которые традиционно объединяют под общим понятием «природа»? Обзор современной прессы и блогов дает возможность увидеть все разнообразие иронии, сарказма, презрения и враждебности, которые сейчас вызывает это «человек — царь природы». Ужас и бессилие перед неконтролируемыми бедствиями (цунами, землетрясения, глобальное потепление, мутации и вымирание целых видов, и еще бесконечный перечень других проблем) заставляет людей время от времени возвращаться к осмыслению и переосмыслению взаимоотношений с природой, к поискам выхода из почти безнадежной ситуации. Однако на поиск истоков современного положения дел времени всегда мало.

Поиски источника упомянутой фразы разворачивают перед глазами широкий спектр картин истории. Советский Союз, где задачей было не ожидать милостей от природы, а брать их самостоятельно. Период просветительства в Европе, когда человеческий разум считался абсолютной ценностью, а все за его пределами  — вторичным и не таким важным. Средневековье, где природа принадлежала к материальному и таким образом противопоставлялась духовному.

Даже Библия, казалось бы, свидетельствует о том же. Господство над землей присутствует уже в первоначальном замысле Господа относительно человека. И первое, что слышит новосозданный человек: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле» (Быт. 1: 28). Однако этот первый человек, созданный по образу и подобию Божию, жил в раю — природа была прекрасным садом. Грехопадение и изгнание из рая как в прямом (Адам и Ева были вынуждены покинуть Эдемский сад), так и в символическом (сама природа, органично связанная с человеком, изменилась от первородного греха) понимании означало одно — потерю. Память о рае жила в каждом поколении людей, вызывая неукротимое стремление найти или воссоздать утраченное. В преданиях каждого народа бытовало сказание о «золотом веке» (гармония мира, отсутствие болезней и смерти, голода и коварства, полнота и расцвет жизни). Некоторые из этих обломков прошлого содержат воспоминания о справедливом царе, который правил на земле, некоторые — о первой ссоре или искушении, что знаменовало конец счастья и покоя.

Все средневековье проникнуто прилежным сохранением памяти о рае и размышлениями о его природе. Однако деятельному и страстному человечеству казались недостаточными только лишь рассуждения. Убеждение, что рай был только спрятан от людских глаз где-то далеко, преследовало все поколения мореплавателей и путешественников — первооткрывателей земель. Уже не имея никакого четкого представления о том, каким был рай, его искали в соответствии с собственными представлениями, наклонностями, желаниями. Главными из них становились желание избавиться — от голода, холода, истощения, страдания, — и желание получить — комфорт, богатство, власть, бессмертие.

Наконец, современные люди нашли множество способов облегчить Божие наказание за первородный грех: женщины уже не вынуждены обязательно рожать детей в муках, феминистическое движение дало женщинам равные права с мужчинами, все меньше людей обязаны добывать себе пропитание «в поте лица» (Быт. 3:19), развитие сельского хозяйства и промышленности лишает необходимости зависеть от «терния и волчцов» (см.: Быт. 3:18) и «питаться полевою травою» (Быт. 3:18). Все это, безусловно, значительные успехи. Тем не менее мы остаемся прахом и в прах возвращаемся со всеми своими достижениями. Активное воспроизведение материальным человеком «потерянного рая» разрушает его земные отражения, символизируя ложность выбранного направления поиска.

* * *

В Книге Бытия органическое единство человека и животного подчеркивается уже тем, что они появились в один день, в один период творения. Человеком это новое по физической сущности животное сделало дыхание Божиих уст, наделив возможностью совершенствоваться, общаться с Богом, идти к Нему и вести за собой все существующее живое. Об этой миссии человека на земле писали еще святые отцы, и именно так они понимали «господство» — как уникальную возможность для природы, следуя за человеком, достичь совершенства и бессмертия, прийти к Богу.

Соблазн и первый совершенный человеком грех навлекли казнь Божию и на всю подчиненную человеку природу, ведь «тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8: 20-21). Поэтому от развития человека напрямую зависит развитие природы; и человечество изначально несет не только ответственность, но и вину перед живой природой за все, что с ней произошло и происходит.

Нераздельная связь человека и природы в Божием замысле определенным лейтмотивом проходит через всю Библию, от Книги Бытия до Откровения. Одним из показательных примеров является история Ноя — праведного мужа, который чистотой своей души спас не только себя и свою семью, но и выделенную часть той живой природы, которую Господь собирался уничтожить вместе с грешным и развращенным человечеством. Человек вдруг получил шанс на совершенствование, вторично услышал слова о своей власти над природой — власти обязанности, а не использования, ведь завет Господь заключает не только с человеком, но и со всеми живыми существами, спасенными Ноем.

Но рай для человека оставался потерянным, ведь на нем, совокупно со всей природой, оставался первородный грех. Человечество имело достаточно времени и многочисленные возможности понять, научиться, найти «узкий путь, ведущий к жизни» (Мф. 7: 14). Однако сделать правильные выводы из урока взаимоотношений и взаимозависимости человека и природы смогли только единицы, те, которых мы называем святыми, удивляясь их способности сосуществовать с хищными зверями, быть счастливыми в непригодных для жизни условиях, считать раем пустыню, горы, чащи.

Мир для святых представал величественным символом Божией милости, зеркалом, в котором они видели отражение рая, ибо рай был в их душах. Ведь, по мысли Максима Исповедника, главным замыслом Господа относительно человека было «объединить в себе всю совокупность тварного бытия», после чего, имея рай в душе благодаря постоянному общению с Богом, «превратить в рай всю землю». Жития святых только подтверждают, что образ земного рая действительно возникал там, где они жили. Хищные животные слушались (например, змей — Симеона Столпника, лев — преподобного Герасима, медведи — Сергия Радонежского и Серафима Саровского) и служили не из-за страха, а потому что чувствовали человеческую любовь и милосердие.

«Нет более трогательной картины, чем дружба святого и диких животных. И это несмотря на то, что он смотрит на них, как взрослый на детские забавы, — писал святитель Николай Сербский. — Для святого природа является прошлым. Он изучил ее азбуку, прочел ее слова, выслушал ее звуки, понял все, что она открыла ему, и закрыл книгу». Ведь «путешественнику опять пора в путь, вперед и вверх, невзирая на все невзгоды. Он должен забыть обо всем. Оставить все, чтобы познать и обрести себя».

Но для современного человека природа не стала пока что даже днем сегодняшним. Рай на земле — не как цель, а как следствие приближения человека к Богу — до сих пор остается невозможным и сверхтяжелым подвигом отдельных личностей. Вынужденная отражать все более ужасный образ человеческой души, природа сама становится невменяемой и ужасной. Парализованный страхом человек стоит перед вопиющей необходимостью переосмыслить такую привычную мысль о своем «господстве» как о возможности эксплуатировать и пренебрегать, а о природе — как о чем-то таком, что не связано с духовным бытием.

Мы привыкли искать рай (так же как счастье и любовь) внешне. Однако как часто внешне мы наблюдаем только отражение собственных мыслей, будучи не в состоянии увидеть образ Божий, поскольку давно перестали искать его в себе.

Екатерина Усачева

Природа действительно преображается или погибает не сама по себе, но под действием человека. Его духовное состояние имеет решающее значение, ибо сказывается на окружающей среде как при внешнем воздействии на нее, так и при отсутствии такого воздействия. Церковная история знает множество примеров, когда любовь христианских подвижников к природе, их молитва за окружающий мир, их сострадание к твари самым благотворным образом сказывались на живых существах.
(Из Основ социальной концепции УПЦ, ХІІІ.2 )