«МИЛОСТИ ХОЧУ, А НЕ ЖЕРТВЫ»

Вид Оптиной пустыни
с высоты птичьего полета (лето, 2011 г.)

В 90‑х годах прошлого века строилась железная дорога Козельск — Сухиничи. На постройку этой дороги и был назначен инженер Beйденгаммер. Он был, как сам о себе говорил, человек неверующий и развратный. Кутила. Был женат и имел дочь, но жене постоянно изменял. Среди постоянных мимолетных увлечений он встретил девушку, которую серьезно полюбил. Он приехал с ней, как с женой (это был т. н. гражданский брак. — Ред.), и поселился в Козельске на время постройки этой ветки железной дороги.

Жена его (он называл ее Даня) была человеком удивительной кротости и влияла на мужа своей светлой личностью. С ней он начал перерождаться. Скоро Даня стала духовной дочерью оптинского старца Иосифа. Когда она шла к старцу, муж сопровождал ее и терпеливо ожидал, сидя на скамейке недалеко от хибарки в скиту…

Иеромонах Иосиф (Литовкин) (1837-1911)

Скоро постройка дороги окончилась. Инженера командировали на другую стройку — Ростов-на-Дону. Уезжая, он сказал Данечке, чтобы она скорее управилась со своими домашними делами и ехала к нему. Оставшись пока в Козельске, она первым долгом отправилась к старцу, благословилась распродать свою мебель и подготовиться в дорогу. Потом исповедовалась у батюшки, причастилась, пособоровалась и отправилась в дорогу. Во время пути ей надо было сойти; она торопилась выйти и попала под поезд.

Дали знать Вейденгаммеру. Скорбь его была безгранична, он совершенно отчаивался, хотел застрелиться, но мысль: «Ведь Данечка не погребена, кто же будет ее хоронить?» — держала его. Он доехал и похоронил Данечку в Рудневе около церкви (это дача Шамординского монастыря): она особенно любила это место… Теперь он свободен и должен покончить с собой. Но появилась еще одна мысль: «Ведь Данечка так любила старца, пойду ему сообщу».

Рассказал он старцу о ее смерти и при этом признался, что теперь не может жить… Смиренный, кроткий старец необычно твердо сказал: «Ты должен поступить в монастырь в память Дани». «Как же я могу поступить, когда я неверующий развратник?»

«Ты должен это сделать в память Дани», — опять твердо сказал старец. «Я пьяница, курильщик». «Пей, кури, но так, чтобы никто не видел». Он долго и много охаивал себя, и на все это был один твердый старческий ответ: «Все равно, при всем этом ты должен поступить в монастырь!».

И вот он поступает в скит.

Он не мог, конечно, сразу стать настоящим монахом. Изредка только ходил в церковь. Допоздна трудился над планами, если были какие‑либо постройки в Оптиной или Шамордине. Ездил туда на постройки. И в окне его кельи далеко за полночь светился огонек…

А затем было получено известие о его смерти. Подробностей никто не знал, только стало известно, что под конец жизни он сделался истинным монахом.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Эта история, рассказанная монахиней Амвросией (Оберучевой), произошла с родственником жены известного писателя Ивана Сергеевича Шмелева. Она еще раз напоминает нам слова Спасителя: «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9: 13) и дает надежду всем, чья жизнь не безупречна в нравственном смысле. Рассказ еще раз подтверждает истину о том, что всякого человека, будь он даже последним злодеем, если он откажется от греха и покается, Господь примет в Свои объятия, как любимого и долгожданного сына. В летописи Предтеченского скита Оптиной пустыни есть несколько записей о Вейденгаммере. В подтверждение сказанного две из них приведем здесь:

«1900. Ноября 13. Понедельник. Поступивший в скит 5 июня сего года послушник Виктор Алексеевич Вейденгаммер происходит из потомственных дворян Московской губернии Рузского уезда. Окончил курс наук в Императорском Московском техническом училище инженер-механиком. До поступления в скит служил старшим ревизором тяги на Средне-Азиатской железной дороге Закаспийской. От роду 57 лет.

1916. Апреля 17. <…> Сегодня вечером последовала внезапная кончина рясофорного монаха о. Виктора (Алексеевича Вейденгаммера), поступившего в скит в 1900 г. Покойный страдал приступами удушья давно, и с ним было уже несколько ударов. Видимо, один из таковых и прекратил его жизнь. О. Виктор приобщался Св. Христовых Таин на Страстной седмице и в Великие Светлые дни находился в высоком духовном настроении. Простота, искренность, доброта, прямодушие, чуждое лицемерия и лукавства, и отзывчивость на всякую скорбь ближнего приобрели ему общее уважение, и он пользовался ото всех любовию и расположением.

Талант, данный ему от Господа, особенно проявлялся в знании им инженерного, архитектурного и технического искусства; в том же деле трудился он неленостно в монастыре и скиту и своими познаниями приносил большую пользу обители. Трудолюбие и высокие его нравственные качества дают твердое основание надежде на блаженное воздаяние ему в вечности. В этом уповании утверждает и то обстоятельство, что почивший после того, как раздался зов Божий в катастрофе с его женою, раздавленною поездом на ж. д., не замедлил порвать с миром, несмотря на вся красная и благая его, предпочтя сим последним «единое на потребу».

Достойно примечания, что гроб с телом умершего, стоявший в храме до пятницы, в удовлетворение просьбы родных, желавших присутствовать на погребении,

не обнаружил никаких признаков тления. Могила покойного — рядом со свежею могилою иеромонаха о. Ираклия. Вечная им память».

Подготовила монахиня Евтропия (Бобровникова)