СЛЕЗЫ ХРИСТА

«Вход Господень в Иерусалим».
Джотто ди Бондоне, 1327 г.

Трижды в Евангелиях плачет Господь. Он оплакивает умершего Лазаря, Он плачет в Гефсиманском саду, из глаз Его льются слезы при Своем, казалось бы, торжественном и радостном въезде в Иерусалим. Вот огромное стечение народа радостно ликует: осанна <...>! (т. е. спаси, мы молим) благословен Грядущий во имя Господне! (Мф. 21: 9). Но всего через несколько дней этот же народ будет вопить: распни, распни Его! (Ин. 19: 6); кровь Его на нас и на детях наших (Мф. 27: 25).

Какая жестокость! Какая непоследовательность мыслей, лицемерие и предательство! Но остановимся в осуждении. Задумаемся. Ведь теперь, когда мы празднуем Вход Христа в Иерусалим, наша радость и приветствия тоже искренние. Под копыта ослицы, покрытой дорогой попоной и везущей Христа, бросают пальмовые ветви и цветы по велению сердца. Здесь нет лжи, все истинно и однозначно. Но разве на следующий день (или даже в тот же) мы не распинаем Христа, осуждая наших ближних, храня в сердцах ненависть и лицемерие?

Откуда эти трагические метаморфозы? Почему печальная поговорка «От любви до ненависти — один шаг» подтверждается постоянно из поколения в поколение, из века в век?

Ответ нам дается множество раз. Еще Ветхий Завет предупреждает: не делай себе кумира (Исх. 20: 4), т. е. не ставь в своем сердце на первое место личность земную, мирскими и материальными заботами отягощенную. Сколь бы ни хороша она была, как бы ни красив был ее внешний вид, какими бы знаниями и образованиями она не обладала, она не является тем, кто решит твои проблемы и оправдает тебя пред Богом.

Я Господь, Бог твой... Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим (Исх. 20: 2, 3). Но мы постоянно создаем себе кумиров, земных богов, которых возвеличиваем до небесного уровня. Одеваем на них нимбы святости, а затем, через непродолжительное время, срываем с них не только нимбы, но и с яростной злобой обвиняем в преступлении законов. Я говорю не только о «сильных мира сего», политиках и руководителях, но и о тех, кому мы признаемся в любви, кого чествуем и хвалим.

Для подтверждения этого не нужно выискивать исторические примеры, достаточно сходить на любой бракоразводный процесс в суд. Такой концентрации ненависти, ярости, слез и обвинений трудно найти в иных местах…

Впрочем, злоба эта очень часто и на Исповеди прорывается. Жалуются супруги друг на друга, перечисляя взаимные прегрешения и «преступления». Послушаешь эти слезные сетования, и невольно возникает вопрос: «Но ты ведь не так давно с нежностью говорил (а) ему (или ей) «люблю»? Куда делись эти чувства, эта любовь?».

Спрóсите, какое отношение имеют эти рассуждения к празднику Входа Господня в Иерусалим, ведь здесь встречают Самого Христа, Того, кто может воскресить, исцелить и помиловать? Но в том-то и беда, что жители Иерусалима видели во Христе только могущественного человека, который выполнит их земные желания, дарует политическую свободу, богатство и власть.

Они сотворили себе кумира для решения сиюминутных проблем, тогда как надо было думать не о земном, а о небесном.

Они видели во Христе царя и властителя, пророка и чудотворца, но не Бога. Они требовали сокровищ земных, а Господь смиренно явился с сокровищницей духовной. Они желали свободы от римского ига на земле, а Господь обещает им свободу от греха в Себе, там, на Небе. Человеку, поставившему во главу угла лишь материальное и телесное благополучие, такой Бог не нужен.

Вот и сегодня, пытаясь выйти из трудностей дня нынешнего, мы создаем себе нового идола, продолжаем искать человека, на которого хотим возложить наши проблемы и которому очень скоро будем плевать в лицо, распинать и кричать вслед: «В тюрьму его!».

Потому и плачет Господь, что видит души людские, знает их помыслы и желания. В этой воскресной радости Иерусалима нет сочетания с Его волей, Его заботой и Его Царством. Есть лишь сиюминутное «дай!» материального мира. Не понимает танцующий, кричащий и поющий народ иудейский, что Христос не хочет быть царем земным. Его слезы — слезы боли, слезы Отца о том, что Его творение, презрев заповеди, живет временным, забыв о вечном.

Слава Богу, сегодня нам известно, что за Вербным воскресеньем будет не только предательство и Голгофа. За горькими днями Страстной недели — исполненная Воскресения заря. Именно поэтому слезы Христа для нас — «радостнопечалие».

Это знание позволяет Церкви с уверенностью утверждать: все наши беды стали нестерпимыми и постоянными именно тогда, когда главное место занял лишь «хлеб насущный». За монетами, сулящими удовольствие, комфорт и веселие, не осталось любви и сострадания, а зашедший в нашу квартиру или дом гость, увидев икону, подходит к ней не для того, чтобы перекреститься и прошептать молитву, а всего лишь для определения ее древности и комиссионной стоимости…

Недавно стал свидетелем конфликта, когда перессорились прихожане, уже не одно десятилетие молящиеся вместе в одном храме. Причина ссоры — облачение для настоятеля, которое хотели подарить своему «дорогому батюшке» к Светлому Воскресению. Из-за его стоимости и начался разлад, с обидами и обвинениями.

Стоял священник у этого, все же купленного, дорогого пасхального облачения, смотрел на него и плакал. Какая польза от внешней красоты, когда за ней — претензии друг к другу и отсутствие любви? Тленное и временное превзошло по значимости вечное. Мы опять стали теми же гражданами того далекого весеннего Иерусалима.

Вербное воскресенье — преддверие Пасхи. И тот шестидневный путь, который предстоит пройти каждому верующему к громогласному «Христос Воскресе!», должен помочь правильно расставить приоритеты нашего бытия. Нужно только личное желание, усилие и стремление. Мы можем дерзновенно утереть слезы Спасителя, если уберем из своего сердца идолов дня нынешнего и чаще будем поднимать взор к Небу.

Благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних! (Мф. 21: 9).

Протоиерей Александр Авдюгин