«ОРДА»: НЕОПРАВДАВШИЕСЯ ОЖИДАНИЯ

Этот фильм ждали. Наконец кинолента предстала пред очами зрителей. Ею был открыт X православный кинофестиваль «Покров». Журналистка портала «Православие в Украине» поделилась своими впечатлениями от фильма.

Фильм «Орда», как заявили его создатели — режиссер Андрей Прошкин и руководитель «Православной энциклопедии» Сергей Кравец — повествует о «событиях русской истории второй половины XIV в. и подвиге святителя Алексия, митрополита Московского».

МОНГОЛЫ ИЛИ ОРКИ?

Что ждешь от фильма после такой аннотации?

Первое — ожидаешь увидеть на экране природу христианского чуда и образ святителя Алексия, который вошел в историю Церкви не только как чудотворец и подвижник, а и как мудрый архиерей, строитель монастырей, дипломат (налаживал отношения с Литвой, Ордой и Тверью) и регент святого благоверного князя Димитрия Донского.

Второе — ожидаешь увидеть историю русского народа: как он выживал во времена диких междоусобиц, под гнетом монголо-татарского ига, как глубоко веровал в Бога и преданно любил Русь, как нарождались среди него титаны духа, подобные святителю Алексию.

Третье — хочется увидеть жизнь и быт Орды — могучего и грозного государства, державшего в страхе всю Евразию, от Тихого океана до Атлантики.

Приходишь с такими ожиданиями в кинотеатр, удобно усаживаешься в кресле — и первым делом видишь на экране монголов, похожих на орков из фильма «Властелин колец». «Орки»-монголы сидят в какой-то захудалой юрте и, как полагается оркам, поедают жирное мясо грязными руками, не вытирая при этом жир с лица, дико хохочут и корчат зверские рожи.

На этот пир с искренним удивлением смотрят монахи из Авиньона, которые прибыли к хану узнать, не собирается ли он идти войной на их город. Удивление монахов вполне понятно, они, небось, ожидали увидеть столицу Орды — знаменитый Сарай, о котором арабский путешественник XIV в. Ибн Баттута писал: «…Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать кругом и узнать объем его. Жили мы в одном конце Сарай-Бату и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня... и все это сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов.

В Сарай-Бату тринадцать мечетей для соборной службы; одна из них шафийская. В Сарае живут разные народы, как-то: монголы — это настоящие жители страны и владыки ее; некоторые из них мусульмане; асы, которые мусульмане, кыпчаки, черкесы, русские и византийцы, которые христиане. Каждый народ живет в своем участке отдельно; там и базары их. Есть и водоснабжение, и канализация».

Вместо этого великолепия они увидели пару грязных юрт посреди степи — тут любой удивится. Хан Тинибек (Андрей Панин) ведет с монахами из Авиньона странный диалог. Сперва собственноручно предлагает им отведать мяса. Монахи отказываются от угощения. Хан угрожающе смеется, как бы намекая, что жизнь коротка, и что кинжал опасен. Затем он говорит, что, конечно, захватит родной город монахов, хоть и не знает, где этот город расположен: хану, по его словам, нужно больше степей, дабы выпасать своих овец… Выходит, Орда захватывала земли для выпаса скота? А в городах степей нет. Наверное, хану приписали такие слова, чтобы показать, насколько он был глуп и невежествен.

Вдруг, прямо на глазах у монахов, хана Тинибека убивают, и новым ханом становится его брат Джанибек (Иннокентий Дакаяров). Мать Тайдула (Роза Хайрулина), в память об умершем сыне, хладнокровно отрубает себе палец: «Топор мне! Нитку!»… Утро. Монгольская столица Сарай предстает грязной и унылой; вот русским рабам отсекают головы. А хан Джанибек, глядя на это, все время что-то ест...

ПРАВДА И ВЫМЫСЕЛ

По сюжету Тайдула, имевшая особое влияние в ханстве, слепнет. Ее сын Джанибек вызывает всяких лекарей и шаманов, которые пытаются исцелить больную при помощи орлиного помета, заклинаний и прочих народных монгольских лекарств.

Тут стоит заметить, что события фильма происходят в 1357 г. В Орде уже почти полвека господствовал ислам, достигший на то время своего расцвета. Более того, в 1261 г. Сарай-Бату стал центром новообразованной Сарайской епархии Русской Церкви, а в 1315 г. — католического епископства. Но в фильме монголо-татары — настоящие язычники. Мечетей, о которых упоминал арабский путешественник, нет, намаз никто не совершает, зато в ханстве есть шаманы, и царят суеверия.

Да, когда-то при монгольских ханах действительно жили прорицатели, которые предсказывали затмение солнца и переправляли между огнями все посылаемое ко двору, имея от этого надлежащую долю. В письмах Плано Карпини и Нильома Рубрука читаем: «Брату Андрею и его товарищам надлежало пройти огнями по двум причинам: во-первых, они несли подарки, во-вторых, эти подарки были назначены лицу уже умершему, а именно Кен-хану. От меня ничего подобного не требовали, так как я ничего не принес. Если какое-нибудь животное или что-нибудь другое упадет на землю, пока они проводят это таким образом между огней, то это принадлежит им».

Письма эти, которые, к слову, использовали во время съемок авторы фильма, написаны в 1253 г., а события фильма, напомним, происходят в 1357 г. Ну, промахнулся режиссер на сто лет, с кем не бывает? Зато костры и отрезанные головы картинно смотрятся.

* * *

Вернемся к больной Тайдуле. Шаманы и колдуны, естественно, оказались шарлатанами и не вылечили ханшу. Тогда Джанибек вспомнил про митрополита Алексия, «способного молитвами творить чудеса», и посылает за ним в Московию своих послов.

К слову, как раз перед тем, как ослепла Тайдула, хан Джанибек радовался выступлению фокусника-волшебника. Но его мать разоблачила этого шарлатана, за что хан тут же забил его до смерти. Выходит, Тайдула знала, что все эти «волшебники» — шарлатаны? Отчего же тогда она вовсе не была против, чтобы шаманы лечили ее?

...Два татарина подъезжают к странному городу: река, деревянные покосившиеся домики и пара монголов на улицах. Далее узнаем, что в этом городишке живут христиане. Потому как на вопрос послов «Где все?» — татарам отвечают, что все на службе в храме. Послы прямо на лошадях заезжают в храм — Успенский собор, где митрополит Алексий (Максим Суханов) совершает богослужение. И это — Москва…

У историка М. Тихомирова читаем: «В XIV веке Москва стала столицей одного из самых сильных русских княжеств. Для успешной борьбы с соперниками Москвы — Тверью и Рязанью — и с Литвой Иван Калита, получивший у хана ярлык на великое княжение Владимирское, замыслил перестроить город. В 1339 году «месяца ноября в 25 день на память святого мученика Климента, замыслиша и заложиша рубити град Москву, а кончаша тое же зимы на весну в великое говенье».

Этот «град Москва дубов» вырос меж реками Москвой и Неглинной и перерезал старую Новгородскую дорогу, проходившую по Большой Никитской улице и Большой Ордынке. Значение новой Новгородской дороги получили Тверская и Пятницкая улицы. При Иване Калите главные ворота Московского Кремля были устроены в восточной его стене. Они вели не к княжеским угодьям за рекой Неглинной, а к Московскому посаду.

Были перестроены при Калите и московские соборы. В 1333 году вместо издавна существовавшей деревянной церкви архистратига Михаила возведен каменный Архангельский собор и близ него деревянная церковь Благовещения (впоследствии каменный Благовещенский собор). Обе церкви стояли на бровке Кремлевского (Боровицкого) холма над Москвой-рекой. К северу от них в 1326 году построен каменный Успенский собор. Он также был хорошо виден с Москвы-реки. К востоку от этих церквей, на вершине Кремлевского холма, в 1329 году поставлена каменная церковь Иоанна Лествичника с колокольней (предшественницей колокольни Ивана Великого)».

Однако режиссеру виднее, как в те годы выглядела Москва.

К послам выходит князь Иоанн Красный, который почему-то ведет себя, как гопник: ходит вразвалочку, щурится и грызет орехи. «Держи», — делится князь своими орехами с одним из послов. Зачем он это сделал? Чтобы образ гопника стал окончательно завершенным? Мол, «здорово, пацаны, семки будете?».

Монголы — князю: «В ханстве — горе, ослепла Тайдула. Если с нами поедет твой митрополит и исцелит Тайдулу, то хан Джанибек не пойдет на Московию. А если не поедет, то спалим город…».

Князь прибегает к митрополиту Алексию — святой в это время парит ноги в отваре из шишек. Князь начинает ныть: «Что тебе — трудно для нас чудо совершить? Помнишь, совершил ты водосвятный молебен, и чума прошла в городе». «Может, то чудо было, а может, случайность, кто его знает. Одному Богу ведомо, как все было. Не совершаем мы чудес», — отвечает ему архиерей. Горячо же верует святитель Алексий! «Может, чудо, может, не чудо, может, вообще случайность»...

Владыка вроде как уверен, что никакого чуда в Орде он совершить не может, но едет, чтобы спасти свой народ от очередного набега татар. Да и князь Иоанн, как видим, в чудо не верит. Не успевает митрополит скрыться из виду, как правитель говорит священнику, чтобы тот готовился занять место митрополита Алексия...

ЗАПУТАЛИСЬ В МОЛИТВАХ

Митрополит Алексий приезжает в Сарай со своим келейником Федькой. Отметим, что, в отличие от князя Иоанна и митрополита, Федька в возможности исцеления Тайдулы не сомневается ни на миг, он даже придумал, что попросит у хана в награду за чудо — лисью шубу. Да, вера «гламурного» любителя мехов Федьки показана явно сильнее веры митрополита.

Монголы, первым делом, заставляют владыку очиститься — пройти сквозь огонь, прежде чем попасть в покои Тайдулы. Из жития святителя Алексия мы узнаем, что он не раз бывал в Орде как дипломат, а «огненное очищение» там не практиковалось уже 50 лет. Впрочем, опять же, режиссеру виднее.

Итак, владыку закрывают во дворе Тайдулы, чтоб он ее исцелил. Но чуда не происходит. В принципе, оно и понятно. Персонаж Суханова не верил в чудо — вот и получилось, как с апостолом Петром: и, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился? (Мф. 14: 29–31). Таким маловером и предстает перед зрителями святитель Алексий.

Митрополита раздевают и выгоняют, как скотину, из города Сарая. А Федьку-келейника делают рабом и отправляют трудиться истопником.

По словам Прошкина, в образе святителя Алексия он вывел интеллектуала того времени, но никакой интеллектуальности зритель не видит, он видит самокопания маловерного. Тема духовного подвига тоже не раскрыта. Показано необычайное смирение и жертвенность святителя Алексия, который понимает, что, не совершив чуда, обрек свой народ на гибель. Его отпускают, но он не едет в Москву, а возвращается вместе с рабами в Сарай. Возвращается, чтобы самому стать рабом и принять мученичество.

Федька, бывший келейник митрополита, теперь уже ненавидит его и даже пытается задушить. Более того, Федька начинает молиться Аллаху. И вот именно благодаря этим кадрам мы и догадываемся, что в Сарае — ислам, а монголы, хоть и поклоняются идолам, — все же не язычники, а мусульмане.

Владыка Алексий теряет духовные силы и пытается себя сжечь. Как бы суицид. Режиссер явно «в теме» христианской веры. Измученный и обгоревший, святитель лежит под ливнем в грязи и обращается к Богу: «Где Ты, я не слышу Тебя? Я не слышу Тебя…». Происходит чудо. Тайдула исцелилась.

Возможно, создатели «Орды» хотели показать, что святитель Алексий был таким же человеком, как все мы. Что он сомневался, был искушаем, но глубоко верил в Бога и уповал на Него. Митрополит не просит у Бога чуда, а спрашивает, для чего Он посылает ему такие испытания, и плачет, как все мы, маловеры, потому что не видит Божией помощи, не чувствует Божия присутствия. Но святым он, согласно фильму, становится благодаря жертвенности и смирению. Хотя из того же фильма получается, что хан убивает рабов исключительно чтобы сломить дух Алексия. Следовательно, все эти люди могли остаться живы, если бы не жертвенность святителя. Как-то жертвенность эта неоправданна, неубедительна. Митрополит слыл мудрым архиереем, а здесь он не может найти выход из ситуации.

ЧТО ЖЕ БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ

Хан Джанибек вручает ярлык митрополиту Алексию, дарит лисью шубу Федьке (которого, оказывается, не успели убить) и отпускает их в Московию. Тайдула передает святителю перстень, который, согласно житию митрополита, до сих пор сохранился. Но в фильме владыка отказывается от перстня и отдает его монгольскому послу. Авторы как бы подчеркивают, что материальное святителю не нужно. Митрополит возвращается из Сарая в Московию, повторяя, что никакого чуда он не совершал.

А в Орде в это время Джанибека убивает его же сын Бердибек, который восседает на престол, несмотря на то что Тайдула отказалась его благословить. «Но почему?» — спрашивает Бердибек. — «Не знаю. Этого не хочет Бог…» (Получается, Тайдула после чудесного исцеления уверовала во Христа? И не просто уверовала — ей открылись пути и помыслы Господни. Или она имеет в виду Аллаха?) Появляется пояснительная надпись: «Это было начало распада Великой Орды». Титры.

Итак, тема Православной веры не раскрыта. Неужели так мало событий в житии святителя, которые можно было взять для экранизации? Напротив. В той же «Православной энциклопедии» находим житие святителя Алексия и понимаем, что события его жизни могли составить канву захватывающей приключенческой эпопеи, в которой нашлось бы место всему: путешествиям, пленению, политике, интригам, войнам и чудесам.

Вот, к примеру, как пишет о событиях, показанных в фильме «Орда», историк С. Перевезенцев: «Уже при жизни Алексий прославился как чудотворец. В 1357 году митрополит Алексий ездил в Орду по приглашению хана Джанибека. Дело в том, что ордынская царица Тайдула лишилась зрения и пожелала, чтобы Алексий исцелил ее. Житие митрополита рассказывает, что 18 августа, в день отъезда, в Москве случилось чудо: в Успенском соборе перед гробом святого митрополита Петра сама собой загорелась свеча. Алексий разделил свечу и одну часть ее раздал народу, а другую взял с собой. В Орде, возле больной царицы, он помолился и зажег привезенную из Москвы свечу. Затем окропил Тайдулу освященной водой — и та тотчас прозрела».

Допустим, что картина не о Православии, а об Орде. Тоже мимо. Монголы здесь сплошные вандалы и обжоры, они тупы, хотя им не чуждо инженерное мышление — умеют создавать боевые и пыточные машины. Весь фильм удивляешься: «И вот эти грязные дикари умудрились завоевать полмира и по-хозяйски косились на остальную половину?».

И вообще, к вопросу об исторической достоверности. Одно дело — упрощения и допущения, чтобы сюжет получился цельным, а другое дело — то, что называется «развесистой клюквой». То, как в фильме изобразили Орду и Московское княжество, напоминает, как изобразили Российскую империю в голливудской версии «Анны Карениной»: vodka, medved, balalajka, Вронский постоянно просит Каренину сварить ему «borshch». Сплошная экзотика!

В ОСТАТКЕ — НЕПРИЯТНЫЙ ОСАДОК

В пору задать вопрос: «Чему учит данная кинокартина?».

Но здесь меня могут упрекнуть. Мол, и не должно искусство быть поучительным. Так считают некоторые граждане. Причем среди этих «некоторых» и сам режиссер А. Прошкин. Он прямо говорит в интервью: поучительность кино — это «странная и утилитарная идея, которую нам пытались вдолбить в советское время».

Допустим. Может быть, кино не должно учить, но тогда, наверное, оно должно развлекать? Но фильм «Орда» и не развлекает. Картина местами скучна, от натурализма тошнит, мотивации героев непонятны, диалоги не интересны, смотреть на все это тоскливо и неприятно. В таком случае — какова миссия кино? Зачем оно? Наверное, чтобы авторы самовыражались, а зрители восхищались их богатым внутренним миром и сожалели, что «не доросли» до понимания всей глубины фильма.

Интересно, что и режиссер, и автор сценария, и исполнитель роли митрополита Алексия подписали письмо в поддержку «Пусси Райот». Конечно, у нас свобода совести и убеждений, можно кого угодно поддерживать и что угодно подписывать, но разве не получается, что как-то весьма странно и специфически авторы фильма «Орда» относятся к Церкви?.. И почему именно таким людям решили поручить создание фильма о православном святом?

Очень хотелось бы, чтобы в следующий раз тот, кто задумает снять исторический фильм о православном святом, для воплощения своей идеи задействовал сценариста, который знает историю (или хотя бы умеет пользоваться достоверными источниками), и режиссера, который разбирается в христианской вере и уважает Православную Церковь.

Ольга Мамона