11
ноября 2011 года весь мир отмечал 190-летие со дня рождения Федора Михайловича
Достоевского — гениального писателя и христианского мыслителя. Вот как писал о
нем святой Сербской Церкви преподобный Иустин (Попович): «С какой бы стороны мы
ни приближались к Достоевскому, во всем вселенная его бескрайня, горизонты его
бесконечны. Многосторонность его гения поразительна. Кажется,
что Верховное Существо взяло идеи из всех миров и посеяло их в одной
человеческой душе, и так появился Достоевский. В полной своей личности он — и
пророк, и мученик, и апостол, и поэт, и философ. Он принадлежит всем мирам и
всем людям, ибо он как всечеловек необъятен и неисчерпаем.
Этот
человек — для всех всечеловек и всем он родной: родной сербам, родной болгарам,
родной грекам, родной французам, родной он всем людям на всех континентах. Он —
в каждом из нас, и каждый из нас может найти себя в нем. Своим всечеловеческим
сопереживанием и любовью он родной всем людям. Ничто человеческое ему не чуждо,
и каждый человек ему дорог.
Если
это преступник, то он найдет в нем понимание, если это страждущий, то в нем
найдет отдохновение, если это мученик, то в нем он отыщет заступника, если это
отчаявшийся, то в нем он утешится, если это бедняк, то он примет его в свои
объятия, если неверующий, то он будет ему благим наставником, если верующий, то
в нем он обрящет чудесную апологию веры.
Но
всечеловеку Достоевскому и все Божие не чуждо, тем паче не чуждо, если это
Божие дано и явлено в Личности Богочеловека Христа. Ибо в своем беспредельном
веровании во Христа он познал всю Его тайну и в своей бескрайней любви к Нему
соделал все Его Божественные добродетели своими. А поэтому человеку, всякому
человеку, и самому плохому, и самому хорошему, Достоевский может дать все, что
ему необходимо для нравственного самосовершенствования, вплоть до
богочеловеческого совершенства.
Путь,
который прошел Достоевский за время своей земной жизни, можно считать самым
длинным, редко выпадающим на долю человеческого существа на этой планете.
Диапазон его мыслей, чувств, намерений и стремлений настолько велик, что может
быть свойствен только всечеловеку.
Действительно,
все, что может человек в жизни пережить, Достоевский пережил в невиданном
масштабе, притом невероятно остро и значимо. На поле брани его сердца и ума
долго сражались диавол с Богом, пока наконец окончательно не победил Он —
чудесный Бог и Господь — Богочеловек Христос. Все остальное, человеческое и
диавольское, навсегда пало. И только одно осталось непобежденным в этой борьбе:
он — всечеловек, и его неизменный идеал — Богочеловек».
О
Достоевском и его творчестве написаны тома и тома исследований, в том числе и
православными мыслителями и богословами. У известного иерарха Церкви
митрополита Антония (Храповицкого) даже есть статья «Пастырское изучение людей
и жизни по сочинениям Ф. М. Достоевского». Объем и многогранность написанного
Достоевским и о Достоевском огромны, и охватить это все в газетной статье
невозможно, поэтому дадим слово героям произведений Федора Михайловича. Кому-то
они напомнят прежние впечатления от прочитанного, кого-то заинтересуют и
побудят ближе познакомиться с творчеством этого замечательного писателя.
«Сон смешного человека».
Рассказчик:
—
…Я видел истину, я видел и знаю, что люди могут быть прекрасны и счастливы, не
потеряв способности жить на земле. Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было
нормальным состоянием людей …я видел истину, — не то, что изобрел умом, а
видел, видел, и живой образ ее наполнил душу мою навеки… Главное — люби других
как себя, вот что главное, и это все, больше ровно ничего не надо...
«Униженные и
оскорбленные».
Иван Петрович:
—
Добрые люди и не ждут, чтоб им прежде делали, Нелли. Они и без этого любят
помогать тем, кто нуждается. Полно, Нелли; на свете очень много добрых людей.
Только твоя-то беда, что ты их не встречала и не встретила, когда было надо.
«Идиот».
Князь Лев Николаевич
Мышкин:
—
Я… возвращаясь в гостиницу, наткнулся на бабу с грудным ребенком. Баба еще
молодая, ребенку недель шесть будет. Ребенок ей и улыбнулся, по наблюдению ее,
в первый раз от своего рождения. Смотрю, она так набожно-набожно вдруг
перекрестилась. «Что ты, говорю, молодка?» … «А вот, говорит, точно так, как
бывает материна радость, когда она первую от своего младенца улыбку заприметит,
такая же точно бывает и у Бога радость всякий раз, когда он с неба завидит, что
грешник пред ним от всего своего сердца на молитву становится».
Это
мне баба сказала, почти этими же словами, и такую глубокую, такую тонкую и
истинно религиозную мысль, такую мысль, в которой вся сущность христианства
разом выразилась, то есть все понятие о Боге как о нашем родном отце и о
радости Бога на человека, как отца на свое родное дитя, — главнейшая мысль
Христова! Простая баба! Правда, мать...
«Преступление и
наказание».
Семен Захарович
Мармеладов:
—
Жалеть! зачем меня жалеть!.. Зачем жалеть, говоришь ты? Да! меня жалеть не за
что! Меня распять надо, распять на кресте, а не жалеть! Но распни, судия,
распни и, распяв, пожалей его! И тогда я сам к тебе пойду на пропятие, ибо не
веселья жажду, а скорби и слез!.. Думаешь ли ты, продавец, что этот полуштоф
твой мне в сласть пошел? Скорби, скорби искал я на дне его, скорби и слез, и
вкусил, и обрел; а пожалеет нас Тот, Кто всех пожалел и Кто всех и вся понимал,
Он единый, Он и судия.
Приидет
в тот день и спросит:
«А
где дщерь, что мачехе злой и чахоточной, что детям чужим и малолетним себя
предала? Где дщерь, что отца своего земного, пьяницу непотребного, не ужасаясь
зверства его, пожалела?» И скажет: «Прииди! Я уже простил тебя раз... Простил
тебя раз... Прощаются же и теперь грехи твои мнози, за то, что возлюбила
много...» И простит мою Соню, простит, я уж знаю, что простит... Я это давеча,
как у ней был, в моем сердце почувствовал!.. И всех рассудит и простит, и
добрых и злых, и премудрых и смирных...
И
когда уже кончит над всеми, тогда возглаголет и нам: «Выходите, скажет, и вы!
Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники!» И мы выйдем все,
не стыдясь, и станем. И скажет: «Свиньи вы! образа звериного и печати его; но
приидите и вы!» И возглаголят премудрые, возглаголят разумные: «Господи! почто
сих приемлеши?» И скажет: «Потому их приемлю, премудрые, потому приемлю,
разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего...» И прострет
к нам руце Свои, и мы припадем... и заплачем... и всё поймем! Тогда всё
поймем!.. и все поймут... Господи, да приидет Царствие Твое!
«Подросток».
Макар Иванович
Долгоруков:
—
Всякая-то травка, всякая-то букашка, муравей, пчела золотая, все-то до
изумления знают путь свой, не имея ума, тайну Божию свидетельствуют,
беспрерывно совершают ее сами. Все есть тайна, во всем тайна Божия. В каждом
дереве, в каждой былинке эта самая тайна заключена. Птичка ли малая поет али
звезды всем сонмом на небе блещут в ночи — все одна это тайна одинаковая...
Красота везде неизреченная!
Тихо
все, воздух легкий; травка растет — расти, травка Божия, птичка поет — пой,
птичка Божия, ребеночек у женщины на руках пискнул — Господь с тобой, маленький
человечек, расти на счастье, младенчик!.. Хорошо на свете, милый!.. А что
тайна, то оно тем даже и лучше; страшно оно сердцу и дивно; и страх сей к
веселию сердца; все в Тебе, Господи, и я сам в Тебе, и приими меня!..
«Бесы».
Степан ТимофеевичВерховенский:
—
…Я всю жизнь мою лгал. Даже когда говорил правду. Я никогда не говорил для
истины, а только для себя, я это и прежде знал, но теперь только вижу...
Главное в том, что я сам себе верю, когда лгу. Всего труднее, в жизни жить и не
лгать... и... и собственной лжи не верить, да, да, вот это именно! Но
подождите, это все потом...
—
Друзья мои, — проговорил он, — Бог уже потому мне необходим, что это
единственное существо, которое можно вечно любить...
—
Мое бессмертие уже потому необходимо, что Бог не захочет сделать неправды и
погасить совсем огонь раз возгоревшейся к Нему любви в моем сердце. И что
дороже любви? Любовь выше бытия, любовь венец бытия, и как же возможно, чтобы
бытие было ей неподклонно? Если я полюбил Его и обрадовался любви моей —
возможно ли, чтоб Он погасил и меня и радость мою и обратил нас в нуль? Если
есть Бог, то и я бессмертен!..
—
Одна уже всегдашняя мысль о том, что существует нечто безмерно справедливейшее
и счастливейшее чем я, уже наполняет и меня всего безмерным умилением и —
славой, — о, кто бы я ни был, что бы ни сделал! Человеку гораздо необходимее
собственного счастья знать и каждое мгновение веровать в то, что есть где- то
уже совершенное и спокойное счастье, для всех и для всего...
Весь
закон бытия человеческого лишь в том, чтобы человек всегда мог преклониться
пред безмерно великим. Если лишить людей безмерно великого, то не станут они
жить, и умрут в отчаянии. Безмерное и бесконечное так же необходимо человеку,
как и та малая планета, на которой он обитает... Друзья мои, все, все: да
здравствует Великая Мысль! Вечная, безмерная Мысль! Всякому человеку, кто бы он
ни был, необходимо преклониться пред тем, что есть Великая Мысль. Даже самому
глупому человеку необходимо хотя бы нечто великое.
«Братья Карамазовы».
Старец Зосима:
—
Любите все создание Божие, и целое и каждую песчинку. Каждый листик, каждый луч
Божий любите. Любите животных, любите растения, любите всякую вещь. Будешь
любить всякую вещь и тайну Божию постигнешь в вещах. Постигнешь однажды и уже
неустанно начнешь ее познавать все далее и более, на всяк день. И полюбишь
наконец весь мир уже всецело, всемирною любовью.
«Братья Карамазовы».
Алеша Карамазов:
—
Господа, мы скоро расстанемся… И что бы там ни случилось с нами потом в жизни,
хотя бы мы и двадцать лет потом не встречались, — все-таки будем помнить о том,
как мы хоронили бедного мальчика, в которого прежде бросали камни, помните, там
у мостика-то? — а потом так все его полюбили. Он был славный мальчик, добрый и
храбрый мальчик, чувствовал честь и горькую обиду отцовскую, за которую и
восстал.
Итак,
во-первых, будем помнить его, господа, во всю нашу жизнь. И хотя бы мы были
заняты самыми важными делами, достигли почестей или впали бы в какое великое
несчастье, — все равно не забывайте никогда, как нам было раз здесь хорошо,
всем сообща, соединенным таким хорошим и добрым чувством, которое и нас сделало
на это время любви нашей к бедному мальчику может быть лучшими, чем мы есть в
самом деле… Знайте же, что ничего нет выше и сильнее, и здоровее, и полезнее
впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное
еще из детства, из родительского дома.
Вам
много говорят про воспитание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое
воспоминание, сохраненное с детства, может быть самое лучшее воспитание и есть.
Если много набрать таких воспоминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю
жизнь. И даже если и одно только хорошее воспоминание при нас останется в нашем
сердце, то и то может послужить когда-нибудь нам во спасение.
«Братья Карамазовы».
Алеша Карамазов передает
слова старца Зосимы:
—
За людьми сплошь надо, как за детьми, ходить, а за иными, как за больными в
больницах...
Подготовили: монахиня Евтропия (Бобровникова),
Ирина Бутузова
Комментариев нет:
Отправить комментарий