Протоиерей
Виктор Яценко несет несколько ответственных послушаний. Он настоятель
Спасо-Преображенского храма на территории управления Государственной
пенитенциарной службы Украины и домового храма во имя святого равноапостольного
князя Владимира в Верховной Раде Украины.
Кроме того, отец Виктор —
председатель Синодального отдела УПЦ по делам пастырской опеки пенитенциарной системы
страны. Прежде чем говорить о тюремной миссии Украинской Православной Церкви,
мы попросили батюшку рассказать о себе, о том, как Господь призвал его к
священническому служению.
—
Моя встреча с Богом произошла на фоне поисков смысла жизни. Не «прогремел
гром», не было каких-то внезапных стремительных событий. Да и от родителей вера
ко мне не пришла. Родился в семье технической интеллигенции: мама —
инженер-технолог химической промышленности, папа — инженер-электрик. В 1990-е годы
я учился в вузе на факультете автоматики и робототехники, занимаясь конструированием
технических аппаратов, связанных с промышленностью.
Вроде
бы и с профессией определился, но душа ощущала нехватку чего-то глобального,
значимого. И Господь помог. Я познакомился с верующими людьми, со священниками,
и понял, что смыслом жизни должна стать вера в Бога. Посещая богослужения,
общаясь с духовником, решил кардинально изменить свою жизнь, получить духовное
образование, чтобы служить Богу. Духовник посоветовал сначала закончить вуз и
все тщательно взвесить.
Но
чем дальше я учился, тем больше убеждался, что мой путь иной. И я поступил в
Одесскую духовную семинарию. Там для меня открылась новая жизнь. Четыре года учебы
принесли свои плоды, я стал другим человеком.
Затем
поступил в Киевскую духовную академию, где, как правило, учащиеся уже с первого
курса выбирают направление своей будущей пастырской деятельности. Сначала я нес
послушание в Синодальном отделе по взаимодействию с Вооруженными силами,
сотрудничал с журналом «Вера и честь», потом стал его редактором. Моим наставником
и руководителем был владыка Августин, тогда архиепископ Львовский, ныне
митрополит Белоцерковский. Это человек удивительной энергии, исключительных организаторских
способностей. Я многому у него научился. Мы бывали в воинских частях, общались
с офицерами и солдатами. Соприкоснулся также и с тюремной миссией...
— Расскажите об
этом подробнее.
—
В постсоветской стране, после 70-летнего атеистического плена, ни о какой
духовной миссии поначалу не могло быть и речи. В места лишения свободы первые
священники пришли в начале 2000-х. Тогда пенитенциарная служба относилась к
Церкви весьма настороженно. Да и опыта такого служения практически не было.
Духовенство нашей Церкви получило благословение Священного Синода активизировать
православную миссию в армии, правоохранительных органах, местах исполнения
наказаний.
Чтобы
проводить успешную миссию, нужно было изучать менталитет заключенных, который
сильно отличается от менталитета обычных людей на воле, понять законы «мира за
решеткой». Это непростая задача. Понадобилось войти в их мир, чтобы попытаться
открыть душу человека, которого государство изолировало от общества.
В
Синодальном военном отделе был лишь сектор по работе в местах отбывания
наказаний. Священный Синод рассматривал вопросы об оптимизации деятельности священников
в армии и тюрьмах. И стало совершенно очевидным, что работа в армии и в местах
лишения свободы никак не пересекается, поскольку у призывников и преступников
совершенно разные жизненные мотивации. Первых зовет присяга, судьбу вторых
определяет вердикт суда. Да и сотрудники тюрем, хотя и они в погонах, не совсем
люди армейские. И задачи у них разные.
Ведь
в армии речь идет о защите Отечества, а в пенитенциарии блокируется зло, ставится
преграда расползанию преступным раковым опухолям общества. Когда в 2009 г.
создали Синодальный тюремный отдел, предпочтение получили те, кто в этой
области работал. Я был тогда уже в священном сане, и мне поручили координировать
миссию в местах лишения свободы. Принял это послушание как волю Божию, понимая,
насколько оно тяжелое, но важное и необходимое.
Поделюсь
с вами своим личным мнением, которое сформировалось у меня за годы работы в
Синодальном пенитенциарном отделе: от качества и от успеха нашей миссии в
местах лишения свободы отчасти зависит и судьба Православия в Украине.
Вы
спросите — почему? Потому что тюрьмы собирают вместе таких людей, которые в
обычной жизни в храм никогда не заходят. На свободе с ними общаться очень сложно,
поскольку они одурманены наркотиками или алкоголем, никогда не слышали
церковных проповедей, не знают, что такое покаяние, не могут увидеть свою
греховную природу, свои страсти. Эти люди по-своему очень несчастны.
А
тут есть возможность достучаться до них: здесь они трезвые, с ними можно
говорить о вере, о серьезных вещах. Конечно, они страдают. Но человек, который
находится в стесненных обстоятельствах, страдает плотью, в какой-то мере
перестает грешить и более расположен к восприятию слова Божия. У него
происходит переоценка ценностей, он задумывается о том, почему оказался в
тюрьме, где вынужден проводить, может быть, самое лучшее время своей жизни.
Таким образом, рождается мысль о Боге, о смысле жизни. И вот здесь усилия
священников могут принести такой плод, который очень тяжело взрастить на
свободе.
— Отец Виктор,
какие первоочередные задачи Вы ставите в своей деятельности?
—
Мы вплотную приблизились к законодательному оформлению статуса тюремного
священника, потому что это особый класс духовенства, который несет
специфическое пастырское служение. Нужна специальная подготовка, как со стороны
Церкви, так и со стороны государства. В других странах эти священники
называются тюремными капелланами. Государство помогает им в пастырской и социальной
работе, ведь право на свободу совести, религии считается одним из базовых. Тем
не менее усилий лишь Церкви мало, она не может взять на себя весь сегмент этой
деятельности.
Без
поддержки государства тюремное служение очень тяжело наладить. Речь также идет
о привлечении к тюремному служению мирян в качестве волонтеров. Это было бы
большим подспорьем для священнослужителей. Один священник в тюрьме не очень
много может успеть. Сама служба, подготовка к ней занимает много времени.
Волонтеры могли бы проводить беседы, готовить желающих к Крещению, вести воскресные
школы.
В
Российской империи существовала общественная организация, состоящая из мирян,
которая называлась «Комитет призрения тюрем». Она даже брала на себя обязанности
по материальному содержанию тюремных пастырей. Мы хотим возродить эту
деятельность. Ведь Господь сказал в Нагорной проповеди: ибо алкал Я, и вы дали
Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был
наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли
ко Мне (Мф. 25: 35–36).
Кроме
того, мы хотим организовать при Синодальном отделе постоянное периодическое
издание, которое бы освещало деятельность пенитенциарной миссии и служило
подспорьем для самих священников, занимающихся окормлением оступившихся людей.
Также
на повестке дня — развитие и оформление программ по работе с жертвами
преступлений. Это огромное поле деятельности, работа на котором может принести большие
плоды. Мы видим этих людей, но ничего не знаем о них. Они не говорят о своих
обидах, травмах, боли. Часто приходят, стоят с опущенными глазами в притворах,
не решаясь подойти к священнику, спросить о том, что гложет. Тяжесть травмы,
нанесенной им, мешает быть нормальным членом общества. Эту боль время не лечит.
— Успех тюремной
миссии состоит еще и в том, когда из мест лишения свободы человек выходит
раскаявшимся?
—
Количество заключенных, посещающих службы в тюремном храме, зависит от
атмосферы в тюрьме и от того, как человек готовится к выходу на свободу. С чем
он вернется? Со злобой, с агрессией, с желанием отомстить, с ненавистью ко
всем, мол, «я сидел, а вы прохлаждались»? Поверьте, такая заряженность человека
не на пользу обществу. И с таким человеком не хотелось бы встретиться вечером в
переулке...
Или
он вернется с осознанием того, что нарушил закон, что он грешник, что у него
нет сил победить грех, который носит в себе, ту же алкогольную или
наркотическую зависимость, тягу к воровству. И он при этом понимает, что помочь
ему может только Господь, что только с помощью Божией он сможет изменить себя,
свою душу, умалить свои страсти и греховное поползновение.
Вот
два разных человека, которые выходят из тюрьмы. И если верующий снова
оступится, все равно с ним легче вести воспитательную работу, потому что он
знает, как нужно избавляться от греха, от преступной зависимости.
— Можно ли
охарактеризовать деятельность пенитенциарной службы в цифрах?
—
Мы духовно окормляем людей, которые находятся в тюрьмах, а также тех, кто
пребывает под следствием и состоит на учете в уголовно-исполнительной
инспекции. Таких в нашей стране примерно 300 тысяч человек. К этой цифре
следует прибавить еще около 50 тысяч пенитенциарного персонала. Это
специалисты, отважившиеся бороться со злом, поэтому они также нуждаются в
пастырской заботе, возможно, даже больше, чем заключенные, т. к. от них
зависит, будет ли звучать в тюрьме церковная проповедь и на кого заключенные
станут ориентироваться.
В
широком смысле тюремное служение охватывает намного больше людей, чем
регистрирует статистика. Во-первых, это люди, отбывающие наказание, и те, кто
уже освободился и имеет горький опыт — с ними священник может говорить на одном
языке; во-вторых, это жертвы преступлений, на которых, к сожалению, никто не
обращает внимания — ни государство, ни общественные организации (а за рубежом
эта категория населения находится под особой защитой и опекой).
Тюремное
служение охватывает и родственников заключенных. Это тоже непрямые жертвы
преступлений, учиненных их близкими. Из-за преступления мужа, отца, сына семьи
обречены на страдание, на общественное порицание. К тому же эти семьи страдают
социально, ведь кормильцы пребывают за решеткой. Мало того, что они не могут
помочь своим родственникам, так еще и сами нуждаются в материальной поддержке,
ждут передач от близких. Родственников заключенных можно увидеть возле
следственных изоляторов и тюрем. Их лица далеко не радостны, что и понятно:
очень тяжело видеть родного человека изможденным и подавленным.
Сейчас
мы готовим комплексную программу. В каждой колонии Украины висит объявление
следующего содержания: «Если хотите позаботиться о ваших детях, сделать им
радостный подарок, сообщите в Синодальный отдел по тюремному служению адрес,
контактное лицо и возраст ребенка». Это позволит поздравить каждого ребенка с
Рождеством от имени его папы или мамы, находящихся в заключении. Кроме того,
отбираем по письмам самых обездоленных детей и приглашаем их в Киев на встречу Рождества
в 2014 г. — с посещением театров, праздничных представлений. Сейчас совместно с
общественной организацией «Золотой век Украины» идет подготовка по сбору
средств, поиск спонсоров. Программа называется «Елка ангела».
Беседовал Сергей Герук
Комментариев нет:
Отправить комментарий